После разгрома основных сил армии Колчака самым важным и опасным участком Гражданской войны стал южный. Южный фронт с января 1919 года возглавлял В.М. Гиттис с июля В.Н. Егорьев, с октября А.И. Егоров[122]. Начальником штаба были Н.В. Пневский (тот самый, который принял прошение Шапошникова о вступлении в Красную армию), а с октября Н.Н. Петин. Членом военного совета продолжительное время был И.В. Сталин.

В начале года соотношение сил складывалось не в пользу советского командования. Всего пятьдесят тысяч штыков и сабель против семидесяти тысяч белогвардейцев. Однако взаимоотношения антибольшевистских сил между собой были довольно сложными из-за противоположности интересов. Порою это приводило к прямым столкновениям. Это обстоятельство немного облегчало положение 12‐й армии, действовавшей на три фронта. С запада ей угрожали польские силы и войска украинской Директории; с юга мятежные банды Махно; со стороны Полтавы Добровольческая армия. При этом внутреннее пространство между тремя фронтами было охвачено восстаниями.

Прорвав оборону 12‐й армии с запада и востока, войска Директории и Добровольческой армии сошлись у Киева. Однако они не смогли договориться, и между ними чуть было не произошло вооруженное столкновение. Войска разошлись, оставив между собою небольшую нейтральную полосу. При этом Киев остался в руках добровольцев. Развивая наступление, Добровольческая армия овладела Одессой.

Войска Двенадцатой армии оказались окруженными в районе Балты и были вынуждены пробиваться на соединение с главными силами.

В это время начала наступление Ударная группа Южного фронта РККА под командованием полковника Василия Ивановича Шорина. Наиболее успешными оказались действия группы генерал-лейтенанта Владимира Ивановича Селивачёва. Однако в тыл Южного фронта Красной армии вышел конный корпус Мамонтова, что создало угрозу всей группировке. Под давлением противника Восьмая армия красных оставила рубежи на Дону и начала отход к Воронежу. Положение осложнилось тем, что заместитель командующего армией генерал Ротайский с группой штабных офицеров перёшел на сторону белых. «Потерявшая веру в свое командование и расстроенная рейдом Мамонтова, VIII армия вслед за Воронежем оставила Лиски и покатилась на восток, потеряв связь с соседними армиями».

Сложность создавшейся ситуации описывал Николай Евгеньевич Какурин[123] в книге «Стратегический очерк Гражданской войны»: «В то время как корпус Мамонтова бродил по советским тылам, ища выхода к своим главным силам, в таком же положении находилась и группа советских дивизий Якира. Прорыв этой группы к своим войскам произошёл при помощи XII армии»[124].

В это время советский Южный фронт уже располагал войском в сто сорок тысяч штыков и сабель при восьмистах орудиях и превосходил противника в полтора раза по живой силе и почти вдвое по артиллерии.

Командование Добровольческой армии надеялось, что с их приходом начнутся выступления против большевиков. Но поднять на борьбу с советской властью местное население не удалось, поскольку отношение к белогвардейцам было прохладное. Более того, против них начали действовать партизанские отряды. Пришлось пополнять Добровольческую армию за счет мобилизации и пленными красноармейцами. Что, безусловно, отразилось на её боеспособности.

Несмотря на неблагоприятное соотношение сил, генерал А.И. Деникин 12 сентября отдал приказ о переходе в наступление «всем фронтом от Волги до Румынской границы». Расчёт был на высокий боевой дух Добровольческой армии и помощь союзников. И она последовала.

Тот же Черчилль утверждал: «Начиная с июля месяца 1919 г., Англия оказывала Деникину главную помощь, и не менее 250 тысяч ружей, 200 пушек, 30 танков и громадные запасы оружия и снарядов были посланы через Дарданеллы и Чёрное море в Новороссийск. Несколько сотен британских армейских офицеров и добровольцев в качестве советников, инструкторов, хранителей складов и даже несколько авиаторов помогали организации деникинских армий…»[125]

Прорвав оборону, добровольцы быстро подошли к Курску. Вскоре был захвачен Чернигов. Конные корпуса Шкуро и Мамонтова, соединившись, овладели Воронежем. Не останавливая наступления, Белая армия овладела Орлом. Уже на другой день генерал Май-Маевский обещал «быть в Москве со своими войсками не позже конца декабря, к Рождеству 19 года». Однако эти успехи были куплены ценой чрезвычайного перенапряжения сил Добровольческой армии. Все резервы были израсходованы. Крайней точкой «белого наступления» стал Мценск, куда ворвалась группа конных разведчиков.

Штаб Орловского военного округа РККА возглавлял генерал-майор Николай Павлович Сапожников. Всеми возможными способами он пытался уклониться от участи в Гражданской войне, но попал в самое пекло. В своих воспоминаниях он писал: «Я возвращался из Курска после демобилизации своей дивизии через Москву. Зашел во Всероглавштаб, где получил предложение вступить в Красную армию. …Пока ездил за семьёй, был назначен начальником штаба Орловского округа…

Октябрьскую революцию я вначале не понял и не считал её стабильной, так как видел в то время больше разрушения. Куда придём дальше, для меня было совершенно туманно, поэтому я оставался легальным в отношении выполнения своих обязанностей, выжидая, что будет дальше. Гражданской войне, как войне братоубийственной, вызывавшей разруху, я не сочувствовал и с нетерпением ждал её конца. Поэтому фронтовую службу до начала белопольской войны я нёс без внутреннего удовлетворения»[126].

Деникинцам удалось прорвать фронт. А.И. Егоров писал о тех жестоких боях: «Штаб 55‐й стрелковой дивизии на станции Золотарёво Мценского уезда был полностью разгромлен, а красные командиры погибли в бою. Начальник дивизии А.В. Станкевич был захвачен в плен. Деникинцы предлагали ему перейти на свою сторону, сулили крупное денежное вознаграждение. Но Антон Владимирович отверг эти предложения. Тогда после жестоких пыток и издевательств старого боевого генерала приговорили к повешению»[127].

Советское командование срочно ввело в дело резервную ударную группу. 20 октября Эстонская дивизия, входящая в Ударную группу вернула Орёл. Разгорелись яростные встречные бои. Ожесточение было столь велико, что пленных никто не брал.

В упорных боях лучшие части Добровольческой армии не только удерживали положение, но и смогли опять занять Кромы и Севск. Но в самый день занятия станции Донской получили чувствительный удар корпуса Будённого в районе Усмань — Собакино. «В это время из телеграфного отделения вышел Будённый… Товарищи, большие новости… Начнем с неприятных. Орел, товарищи, взят Кутеповым. Разведки его уже под Тулой. Этим наступлением он вбил широкий клин в наш фронт. Восьмая и Десятая отброшены на восток. Девятая и Тринадцатая — на запад… Так вот, это было на прошлой неделе. — Буденный помолчал, и глаза его весело блеснули. — С тех пор многое изменилось, товарищи… Орёл взят нами обратно… Прославленные корниловские, марковские и дроздовские полки вдребезги разбиты между Орлом и Кромами… Чего мы долго ждали, — началось…»[128]

Командование Четырнадцатой армии (Егоров — Уборевич, начштаба подполковник С.Г. Сакварелидзе-Бежанов) ввело в дело 46‐ю дивизию на севском направлении. Упорное сопротивление белых было сломлено, и они начали медленно отходить на всём фронте. Потери с обеих сторон были огромные. Но если советское командование вводило в бой всё новые резервы, то лучших бойцов Добровольческой армии заменить было некем.

О боях