Союзники не замедлили проявить себя.

27 июня в Мурманске высадился английский десант в количестве двух тысяч человек.

Для соединения северных и сибирских войск и таким образом создания единого антибольшевистского фронта лидер боевой организации социал-революционеров Борис Савинков в ночь с 2 на 3 июля поднял мятеж, подготовленный правыми эсерами и подпольными офицерскими организациями в Ярославле, Муроме и Рыбинске.

6 июля началось вооруженное восстание левых эсеров в Москве. Предпринимая его, они рассчитывали на помощь главкома РККА Муравьева, который пытался было двинуть войска на Москву. Но Муравьёв был убит и эсеровские мятежи довольно быстро подавлены.

С 22 мая Шапошников служил в штабе Высшего военного совета[108] помощником начальника Оперативного управления. Во время мятежа он находился в Муроме. «Разоружив немногочисленную охрану штаба, собрали всех сотрудников. Они говорили красивые слова о священном долге офицерства, о спасении гибнущей России, но ни сочувствия, ни поддержки не встретили. Сулейман, Шапошников и их коллеги категорически отказались присоединиться к ним, сообщив лишь, что генерал Бонч-Бруевич выехал в Москву и высылает сюда войсковую часть. Главари муромских мятежников, испугавшись возмездия, поспешили покинуть город, а местные их приверженцы попрятались в купеческих домах»[109].

Все эти выступления заставили Советскую власть поторопиться с формированием регулярной армии. К лету уже несколько тысяч офицеров добровольно вступили в Красную армию. А ведь ещё недавно обладателям генеральских лампасов и офицерских погон грозила смерть.

Эта новая военная политика (НВП) вызвала недовольство и ожесточённые споры. В результате народный комиссар по военным делам Н.И. Подвойский подал в отставку. На его место был назначен Л.Д. Троцкий. Он впоследствии признавался, что тогда не был подготовлен к военной работе, более того, он даже никогда не служил в армии. Зато, по рассекреченным недавно документам, он ранее был завербован агентом английской разведки МИ-6[110] Вильямом Вайсманом. Всё это наглядно свидетельствует о том, что не Троцкий стал инициатором привлечения военных специалистов, а наоборот, привлечение военспецов привело к его назначению на высшую военную должность. Что, конечно же, его обрадовало, поскольку давало в руки очень серьёзный рычаг власти. По привычке некоторые называют создателем Красной армии Троцкого. Но он не военный человек и создать армию не мог. Контролировать мог, назначать своих выдвиженцев тоже. Но создать никак не мог. При этом Троцкий обладал несомненными организаторскими способностями и был вторым человеком в большевистской партии, что для строительства новой армии, несомненно, было серьёзным подспорьем.

* * *

Высший военный совет в советской России был образован 4 марта 1918 года для руководства всеми операциями на театре военных действий. В его задачи входило: организация новых вооруженных сил; разработка основных заданий по обороне государства; объединение и решение общих вопросов военного и морского ведомств; наблюдение за выполнением задач этими органами.

При военном руководителе Высшего военного совета был создан штаб, который являлся непосредственным исполнителем решений совета. Военным руководителем Высшего военного совета и его штаба с 20 июня по 27 августа 1918 года был М.Д. Бонч-Бруевич. С августа того же года должность начальника штаба Высшего военного совета занимал генерал Н.И. Раттэль[111].

Исполнительными органами штаба были: Оперативное управление (начальник — Н.А. Сулейман и два помощника — Б.М. Шапошников по разведчасти и Н.Е. Шепетов по оперчасти).

2 сентября 1918 года декретом ВЦИК «о превращении Советской Республики в «военный лагерь» функции Высшего военного совета были переданы Реввоенсовету Республики[112]. Через пять дней после создания Реввоенсовета начальником разведотдела Штаба РВСР был назначен Б.М. Шапошников.

Как известно, предшественником данного органа военно-политической разведки во времена Российской империи была Особая канцелярия (созданная при военном министерстве Барклаем де Толли в 1810 году). А до неё сбором военной и политической информации занимался Тайный приказ, основанный при царе Алексее Михайловиче.

Ещё через месяц приказом Реввоенсовета в составе Полевого штаба Красной армии было создано Регистрационное управление, которое координировало все органы разведки и контрразведки.

5 ноября 1918 года был подписан секретный приказ Реввоенсовета № 197/27 о штате Полевого штаба, который стал днём рождения советской (российской) военной разведки. Первым начальником военной разведки был назначен С.И. Аралов[113]. Между прочим, выходец их купеческой семьи и женатый на дочери московского священника Софье Ильиничне Флериной. И при этом революционер и участник военной организации РСДРП. Аралов активно выступал в защиту военспецов от огульных чисток, чем заслужил упрёки от Троцкого в излишней мягкотелости. Не будучи профессиональным разведчиком, он фактически переложил организацию военной разведки на своих заместителей[114]. Одним из них был Б.М. Шапошников.

В 1941 году в возрасте 60 лет пенсионер С.И. Аралов добровольцем поступил в дивизию народного ополчения Москвы. Семён Иванович прошёл с боями от столицы советской до немецкой.

В книге с красноречивым названием «Ленин и красное знамя» Аралов рассказал о подробностях организации разведывательной и контрразведывательной работы, когда советская Россия буквально «кишела» иностранными разведчиками, шпионами и диверсантами. «Организационное и разведывательное отделение оперода возглавлял молодой генштабист Б.И. Кузнецов[115], окончивший Николаевскую военную академию… Когда отделение разрослось и его функции расширились, Кузнецов занялся исключительно вопросами военной разведки».

Аралов особо выделял интерес В.И. Ленина в организации советской разведки. «Он требовал обязательной присылки ему газет, приказов и другого печатного материала из вражеского тыла, советовал подробно расспрашивать пленных, предоставлять им возможность встречаться с красноармейцами и крестьянами, чтобы те узнавали от них о зверствах белых генералов и помещиков. Владимир Ильич поручал добывать материалы о снабжении армий противника военной техникой, боеприпасами, обмундированием и продовольствием, о моральном состоянии солдат, политическом настроении населения района военных действий».

Всем этим и занимался аппарат отделения Б.И. Кузнецова. Аралов писал о нём: «Сам Кузнецов всю свою жизнь посвятил военному делу. Встретил я его последний раз после Великой Отечественной войны в звании генерал-майора».

Шапошников в отделении разведки штаба работал до ноября. К нему поступало множество сведений разной степени достоверности со всех фронтов, а также перехваченные сообщения неприятеля. Требовалось понять замыслы противника и с предельной точностью определить расположение его главных сил и резервов, огневую мощь, передислокацию частей. Анализ всех этих сведений передавался в штаб РВСР в виде оперативных сводок. В них на специальных бланках приводились сведения о противнике на каждом фронте с указанием конкретных дат. При этом давалась оценка степени достоверности информации: основана ли она на точно установленных фактах или на слухах. В ряде случаев, когда предполагалось вмешательство иностранных войск (например, белофиннов или белополяков), были приведены данные о них, а также об экономической и политической ситуации в этих странах с приложением соответствующих карт». Вероятно, такая структура оперативных разведывательных сводок была составлена по предложению Шапошникова, который использовал опыт разведывательной работы в 14‐й дивизии во время Первой мировой. Эти разведданные служили важнейшим исходным материалом для планирования военных операций для всех фронтов.

В ноябре того же года Шапошников был переведён старшим помощником заведующего