видения. Они были в растерянности, ибо, когда два бога сливаются, их язык становится чем-то совершенно новым.

Тасса и Пирфор, наконец, вернулись в кузницу. Их дыхание было тяжелым, грациозность и страсть скорости переполняла их обоих. Они вновь приняли облик мужчины и женщины, хотя Тасса и знала, что Пирфор никогда ее не полюбит. Но там, и тогда, он сделал ей подарок - химеру с крыльями из перьев, длинным черным клювом, и хрупкими, как стекло костьми. Существо совмещало в себе аспекты ибиса и оленя. Он создал ее собственными руками из звезд и божественной бронзы. Она изначально была горсткой пыли, и Пирфор придал ей черты величественного создания, достойного божественности. Когда он показал ее Тассе, она захлопала, по-детски радуясь подарку. Но у химеры не было глаз, лишь глазницы, пустые, как вселенная за пределами мира.

- Она может мчаться быстрее стрелы, выпущенной из лука Нилеи, - пообещал Пирфор. – Она не остановится, пока не отыщет мой потерянный меч. Если он утрачен навсегда, мы узнаем об этом. Если он восстал вновь, мы найдем его.

- Но твоя химера слепа, - сказала Тасса. Она говорила нерешительно, поскольку знала, что зрение было в лучшем случае ненадежным, и ей не хотелось выказывать сомнения в его творении.

Пирфор улыбнулся, и сердце Тассы забилось чаще. Он редко выражал радость.

- Великое Око, наполни ее своим зрением, - засмеялся он, и земля затряслась и задрожала, и все птицы Тероса взмыли в воздухе, испугавшись хохота Огненного Быка. Тасса обернулась струей воды, влившись в химеру. Она дала ей идеальные глаза, способные видеть сквозь кожу, панцири и ложь ее ненавистных врагов. Химера ударила копытами и встала на дыбы, готовая умчаться прочь.

- Твоя щедрость поразила меня в самое сердце, - смиренно сказала Тасса, насладившись еще одной редкой улыбкой Пирфора. – Я назову ее Галайя, ибо этот мир не видел прежде более роскошного подарка.

Пирфор повернулся и побрел к кузнице. Его усталые шаги сотрясли землю от стен Акроса, до Кипарисовых Врат на краю Нессийского Леса. Краткие мгновения радости уже забыты.

- А что, если Галайя отыщет вора, укравшего твой меч? – выкрикнула Тасса ему вслед.

- Тогда я раздавлю того, кто владеет им, и выжгу землю вокруг него, - сказал Пирфор. – Я уничтожу его семью и всех, кто ему дорог.

Тасса кивнула, но промолчала. Фенакс уже нашептал ей, поэтому она знала, кого следовало искать. Это была женщина, а не мужчина. Но это было не важно. Галайя отыщет меч, и творение Пирфора вернется к нему. Он сбросит свое бесчестие и вернется в Никс. Гелиод будет попран, и его тирания его высокомерия, наконец, завершится. Пантеон восстановит естественный порядок – ни поверженных богов, ни богов, мнящими себя королями.

Галайя умчалась, несясь так быстро, что смертные даже не заметили бы ее. Они могли лишь почувствовать ветер, струящийся позади нее. Тасса не стала мудрее, но вернулась во мрак неспокойного моря, храня еще одну тайну Фенакса: Куда бы смертная ни унесла украденный меч, павший гидра проследует за ней.

ГЛАВА 6

Алтарь Гелиода располагался высоко над Акросом, по ту сторону каменного моста через ущелье Реки Дейды. Пока Элспет поднималась в горы, к алтарю, небеса вспыхнули божественным пламенем. Под ней, пар затопил улицы Акроса и клубился над крышами домов. Земля шипела и стонала, словно сам мир смертных был встревожен представлением в небесах.

Жители Акроса таращились в него с открытыми ртами. Некоторые рухнули на колени. Другие спешили в храмы в надежде умилостивить или ублажить их богов покровителей. Несмотря на пылающую панораму, Элспет продолжала подъем по скалистой тропе на вершину. Небеса стали подобны потолку из лавы с языками пламени, стремящимся к земле, навстречу сине-серому пару, вздымавшемуся от бурной реки. Большинство тех, кто наблюдал за этим действом, думали про себя: Что боги пытаются мне сказать? Но Элспет понимала, насколько незначительной она была, и вместо этого, думала: Что все это говорит о тебе, Бог Солнца?

Крутая тропа сузилась у края ущелья, и единственным путем вперед был невероятный каменный мост – узкая полоса из красного камня, не шире ее ступни. Мраморный образ Гелиода возвышался над бездной, по ту сторону моста. Статую была такой же высокой, как колонны громадного храма Ироя, и скульптор вытесал его таким же, каким он застыл в ее памяти – высокий мужчина с длинными волосами, с волевым подбородком, и могучими руками. Но камни не могли передать то благоговение, которое она испытала в его присутствии. Никто в Акросе не называл его главой пантеона, но ей он казался верховным богом. В конце концов, кто мог жить без солнца?

Когда она осторожно ступила на узкий каменный мост, от ее шагов мелкие камешки осыпались вниз, исчезнув из вида задолго до того, как коснулись бурной реки. Меч, свисавший с ее поясницы, выбивал ее из равновесия. С легким головокружением то ошеломительного пейзажа, Элспет осторожно шла лилипутскими шагами по хрупкому мосту к Алтарю Бога Солнца. Небеса над ней прояснились, когда Тасса и Пирфор, все еще не принявшие божественные облики, завершили свой парад по небосводу. К тому времени, как Элспет пересекла ущелье, небо вновь окрасилось глубокой, пронзительной синевой, скрывавшей малейшие признаки Никса.

Элспет, запрокинув голову, осматривала Гелиода. С ее ракурса у основания статуи, она уже не видела выточенных черт его лица и глаз, смотрящих поверх нее на дальние горные гребни. Теперь, когда она добралась сюда, чего она должна было просить? Чего она хотела от Гелиода? И важно ли было то, как она задаст свой вопрос? Она подумала о Сарпедоне, и его притче о женщине, превратившейся в бабочку. Если она попросит что-то не то, будет ли она просто нестись по ветру, беспомощная, неспособная управлять собственной судьбой? Если Сарпедон говорил правду, тогда Бог Обмана знал о ее существовании.Теперь он знает, кто ты. Он знает, что ты несешь с собой.Тогда эти слова не несли смысла, поскольку с собой у нее не было ничего, кроме ножа и монет. Но, в присутствии Гелиода, его слова казались тревожными и зловещими. Ей нужно было говорить с Гелиодом прежде чем обстоятельства выйдут из-под контроля.Ступай под свет солнца и там ищи своего бога.

Что от нее ожидалось? Исповедь, подношение, или жертвоприношение? Ее разум наполнили воспоминания о ритуале, свидетелем которого она была в Банте. Это произошло во времена войны, когда иные, темные миры просочились в зеленеющие поля и