Вера не выдержала, вошла. Вероятно, она выглядела так нелепо, комично в халате и с половником в руках, что Татьяна от удивления просто потеряла дар речи. Растрепанная, в короткой ночной рубашке в розовых слониках и домашних тапках на босую ногу, она и сама выглядела не очень-то. Вере показалось, что у нее слишком короткие, с круглыми полными икрами ноги.

«Да, дорогуша, – подумала Вера, – тебе ой как далеко до длинноногой красавицы Наташи!»

– Оставь ее в покое, иначе я завтра же утром пожалуюсь на тебя директору дома отдыха, поняла? – Голос Веры предательски дрожал. – Скажу, что ты третируешь нас обеих, что ты пьешь как сапожник, куришь траву и вообще… воруешь деньги! Я сделаю это, если ты не прекратишь издеваться над Надей.

– Чего?! Да пошла ты… Не лезь не в свое дело! Трахаешься со своим уродом Ваней, которому все равно кого трахать, вот и пожалуйста! А мне этой деревенщины не надо! У меня в городе парень есть, понятно?

– Я знаю, что произошло с тобой в городе. Будешь и дальше третировать Надю, я всем расскажу, понятно? – взорвалась Вера.

– Значит, я была права… – зашипела побледневшая Татьяна, и такая она в тот момент была отвратительная и некрасивая, что Вера поймала себя на том, что и сама с удовольствием врезала бы ей, заехала бы кулаком прямо в ее красную, блестящую от крема физиономию. Никогда прежде Вера не испытывала ни к кому таких эмоций, никто еще не вызывал в ней столь мощного чувства отвращения, злости и презрения!

– …это Наташка, сука, тебе все рассказала, – продолжала шипеть, мерзко щуря глаза, Татьяна. – Да что б ты знала – это Вадим все подстроил, понятно? Я не хотела!

– Рассказывай сказки. Говорю же – я все знаю. Надя, пойдем. – Вера помогла Наде, замершей в неудобной позе на холодном кафельном грязном полу, подняться, обняла ее за талию, и они вместе направились к выходу. Уже перед тем, как закрыть за собой дверь, Вера повернулась и бросила разъяренной, трясущейся, с багровым лицом Татьяне: – А самое ужасное заключается в том, что тебе никогда, даже когда тебе стукнет сороковник, не будет стыдно за то, что ты сделала и еще будешь делать. Ты – моральный урод, поняла? Тварь!

Вера и сама не могла понять, откуда у нее взялись силы, чтобы все это высказать. А это хлесткое слово «тварь» она вообще произнесла первый раз в жизни!

По дороге в комнату Надя рыдала, задыхаясь. Останавливалась, чтобы перевести дух, издавала судорожные тяжелые всхлипы. И так ее было жалко, что Вера обняла беднягу за плечи:

– Ну-ну, успокойся. Больше она к тебе не подойдет. Она поняла, что со мной лучше не связываться. Вот ведь гадина какая! Нашла, на ком вымещать свою злость! Если ее так раздражает Наташа, так пусть с ней и разбирается, а ты-то при чем?

В комнате было тепло и даже душно. Надя, продрогшая, в слезах, прилегла на кровать, Вера заботливо прикрыла ее одеялом. Села рядом, поглаживая ее плечо.

– Все-все, успокойся. Говорю же тебе, теперь все будет по-другому. Да и вообще, Надя, тебе надо и жить по-другому. Выбрось из головы этого Кабарданчика, не видишь разве, какой он несерьезный? Они, эти местные парни, просто развлекаются с нами. А мы, дурочки, можем забеременеть и испортить себе всю жизнь. А нам этого не нужно, ведь так? Вернешься домой, встретишь нормального, серьезного парня, он полюбит тебя, вы поженитесь…

Надя уснула, но даже во сне ее не покидала тревога. Она время от времени издавала всхлипывающие звуки, стонала. А ночью у нее открылось кровотечение, она проснулась, вскочила и снова заплакала, только теперь уже от радости.

– Я не беременна! Не беременна! Господи, счастье-то какое!

Вера спросонья тоже не сразу поняла, что случилось, подумала, что Наде просто удалось избежать вполне себе определенной женской проблемы, она даже успела порадоваться за нее. Но через час Надя ее разбудила, за окном еще синела ночь.

– Слышь, Вера, что-то плохо мне… Думаю, к утру из меня вся кровь выйдет… Что-то не так со мной. Танька же мне прямо в живот била ногой… Может, разорвалось там чего…

Вера растерялась, позвонила Ивану, попросила вызвать «Скорую». Приехали через полчаса, положили перепуганную, с белым лицом Надю на носилки и увезли.

Иван, который приехал сразу же после звонка Веры, после отъезда «Скорой» попросился «доспать» на Надиной кровати. Лег одетый, прикрылся одеялом.

– Чего это с ней? – спросил с большим опозданием.

– Ее Татьяна избила. Ногами в живот била, кровотечение открылось, – выпалила Вера. – Садистка она, вот кто!

– А за что?

– За то, что Саватеев встречается не с ней, а с Наташей. Просто так била, понимаешь? Она ненормальная!

– Иди ко мне, – позвал Ваня. – Еще только четыре утра. Поспим. Ты любишь спать в обнимку?

Стол им накрыли в огромной, ярко освещенной пустой столовой. Вежливая и улыбающаяся, несмотря на позднее время и очевидную усталость, официантка в белом передничке, косо повязанном на располневшем теле, принесла салат, подогретый плов, чай и булку с посыпкой. Пожелала гостям приятного аппетита и удалилась, покачивая крутыми бедрами.

Николай, сидевший напротив Веры, вдруг застыл, не сводя с нее веселых глаз, а потом и вовсе расхохотался.

– Ты чего? – Вера только приготовилась попробовать салат и теперь смутилась под взглядом Николая.

– Да у тебя в обеих руках по вилке! – Он хохотал уже в голос.

– Да? – Теперь и она смеялась. Это как же ей захотелось есть, раз она вооружилась сразу двумя вилками! Правда, смешно!

– Да ты ешь спокойно, не обращай на меня внимания. Просто я от природы такой… Подкалываю всех постоянно, смеюсь… Натура такая, понимаешь? Ешь-ешь, я рад, что у тебя проснулся аппетит. А то я уж думал, что ты окончательно раскисла из-за своего парня…

Она понимала, что вот сейчас здесь, в столовой, за ужином, он не посмеет попросить ее продолжить рассказ о сестре, но так уж случилось, что она сама, вспоминая в машине события тех январских дней в «Отраде», захотела закончить хотя бы эпизод с Надеждой. Да-да, и у нее есть своя, как он выразился, «природа», ей просто необходимо было закрыть хотя бы эту тему.

– Представляешь, Надя вернулась к нам буквально через пару дней! Мы просто обалдели! А она сказала, что, мол, ничего серьезного с ней не случилось, все в порядке. Она была весела, хохотала. Видать, с ней и правда ничего фатального не приключилось по гинекологической части. Я вот лично восприняла ее возвращение как желание снова увидеться с Кабарданчиком. Ей бы отлежаться дома и вообще забыть этого парня, а она нет, решила продолжить свои отношения, посчитала, что мало ей было переживаний. Но это ее жизнь…

Она запнулась. И зачем только она рассказывает Николаю про Надю? Какая связь с Наташей? И тут же словно услышала Надин голос: «Блин, она даже мертвая красивая…»

Да, именно так глупенькая и простая, как вязанка дров, Надя и выразилась, вернее, даже брякнула, увидев лежащую на снегу мертвую Наташу. Получается, что Вера, рассказывая все, что помнила об этих днях и том страшном событии, вела к нему, к тому второму пикнику, вернее, даже не к пикнику, а к прогулке, во время которой они и обнаружили труп.