– Пожалуйста, Тор. – Она клацнула сбежавшей монеткой об стол.

Тор не отвел взгляда.

– Пожалуйста.

– Ну а ты куда собралась? – Когда портной наконец заговорил, Рэн поняла, что он почти готов согласиться.

– Ты не поверишь, – тихо ответила она. – Прошу тебя, – девушка наклонилась, чтобы завязать мешок, – позаботься о нем. Ему нужен хоть кто-нибудь.

Портной низко, протяжно вздохнул.

– Ладно, – сказал он. – Сделаю, что смогу – и пока смогу.

Рэн едва не бросилась ему на шею, но сдержалась, просто поблагодарив и надеясь, что этого будет достаточно. Тор смахнул монеты в карман и поднял руку на прощание.

Мешок Рэн не сильно полегчал, но теперь она могла вынести эту ношу.

Рэн не потрудилась постучать. Она просто ворвалась в хижину ведьмы и бухнула мешок у двери; Тэмсин вздрогнула так сильно, что с грохотом свалилась с кухонного стула.

– Хорошо.

Лицо ведьмы вспыхнуло удивлением:

– Что хорошо?

– Хорошо, я согласна. Я заплачу тебе любовью.

– Я думала, я чудовище. – Тэмсин поднялась на ноги, подбоченилась и вызывающе изогнула бровь.

Щеки Рэн пылали. Она не думала, что говорила, позволив гневу овладеть собой. А вдруг ведьма так обиделась, что теперь откажется принять плату?

– Извини, – сказала Рэн, пытаясь подбирать слова. – Мне не следовало… Я не…

Тэмсин наблюдала за ее мучениями, подняв бровь. Рэн наконец иссякла и замолчала. Комната погрузилась в тишину, лишь огонь потрескивал.

– Ладно. – В глазах Тэмсин мелькнуло нечто лихорадочное. Ликование и страх боролись в ее чертах. Рэн стало не по себе – и все же согласие ведьмы принесло облегчение.

– Дай руку. – Тэмсин протянула ей узкую ладонь с тонкими пальцами.

Рэн попятилась, прижимая руки к груди:

– Зачем?

– Я не работаю, пока мне не заплатят. Ты платишь мне любовью, я помогаю тебе в поисках. Ясно? – Тэмсин бросила на Рэн уничижительный взгляд, будто впрямь полагала, что та не понимает.

Рэн резко покачала головой:

– Если я отдам тебе любовь сейчас, мне станет незачем бороться с мором. В чем тогда смысл?

Тэмсин помрачнела:

– Разве это должно меня заботить?

– Если ты хочешь получить мою любовь к отцу, то да, – блефовала Рэн. Она нуждалась в Тэмсин куда сильнее, чем ведьма – в ней.

– Терпеть не могу сложности, – ответила Тэмсин. – Все отменяется.

Она отвернулась, держа спину прямо.

– Если ты платишь, то платишь вперед.

Сердце Рэн ухнуло вниз до самой земли. Всего несколько мгновений назад глаза ведьмы жадно блестели, а теперь она отказывалась. И все-таки в ее надломленном голосе звучало отчаяние.

– А если ты только попробуешь? – Неожиданно для самой себя Рэн шагнула вперед. Ведьма крутанулась на каблуках и вновь оказалась к ней лицом. – Совсем чуточку, – торопливо уточнила Рэн. – Чтобы понять, что плата стоящая. Что скажешь?

От этой судьбы уже не уйти. Имеет ли значение, когда платить – чуть позже или чуть раньше?

Ведьма приблизилась вплотную одним стремительным рывком. С силой впилась в запястье Рэн своими пальцами-когтями.

– Думай о нем, – потребовала Тэмсин.

Рэн подчинилась. Она представила отца – его улыбку, глаза с морщинками по уголкам, пряди рыжевато-каштановых с проседью волос. И едва образ возник перед внутренним взором, Рэн почувствовала напряжение сразу за сердцем – прямо как тогда, когда она впервые коснулась ведьмы, Рэн почувствовала, что из нее что-то перетекает в Тэмсин, будто Рэн была рекой, а Тэмсин – морем, в которое она впадала.

– Что ты делаешь? – Рэн попыталась отстраниться, но Тэмсин лишь вцепилась крепче. Пахнуло свежими травами, легким летним ветерком, щекочущим шею, несмотря на надежно закрытые ставни и двери.

Лицо ведьмы стало другим. По лицу расплылась нежная улыбка, и Рэн с неохотой признала, что оно прехорошенькое, когда не застывает угрюмой маской. Так Тэмсин выглядела более юной, дружелюбной. Свободной.

– Сосредоточься, – мягко напомнила ведьма, и Рэн вновь представила отца. Его улыбку, его волосы с проседью. Его глаза.

Какого цвета его глаза?

– Стой! – закричала она, выдергивая руку из ведьминой хватки, испугавшись, что и вовсе забудет лицо отца, если все продолжится.

В тот миг, когда связь прервалась, выражение лица Тэмсин изменилось, а улыбка стала язвительной гримасой. Нежная, милая девушка исчезла, как призрак. Как греза. Будто той Тэмсин никогда и не существовало.

– Ну что еще? – нетерпеливо спросила ведьма; розовый румянец стремительно исчезал с ее щек.

– Я забыла… Я не могу вспомнить, какого цвета его глаза.

Тэмсин цокнула языком.

– Это нормально.

Она отмахнулась от перепуганной Рэн и отвернулась.

– Вообще-то ты и мой цвет глаз не помнишь.

– Они карие, – невольно ответила Рэн.

Ведьма снова взглянула на нее, подняв брови и округлив глаза – в самом деле, карие.

– Ну, так что? – настаивала Рэн, пытаясь успокоить бушующий внутри ужас. – Ты забираешь мою любовь, а в ответ… что?

– Я иду с тобой. – Губы Тэмсин дрогнули, будто в попытке улыбнуться. – Я сопровождаю тебя, мы ищем темную ведьму во благо Ковена. Когда охота будет окончена – нами или кем-то еще, – ты отдашь мне свою любовь к отцу. И после этого мы можем больше никогда не встречаться.

Рэн с трудом сглотнула. Во рту было сухо.

– Ладно, – сказала она наконец. – Где подписаться?

Тэмсин нахмурилась:

– Подписаться? Ничего не надо подписывать.

– Предлагаешь просто поверить друг другу на слово? – пришла очередь Рэн поднимать брови.

– Разумеется, нет. – Казалось, что Тэмсин переполняет отвращение. – Все сделки под залог любви должны быть скреплены поцелуем. Поцелуй – знак твоего обещания.

Рэн ожидала чего угодно, только не этого. Под взглядом ведьмы она заерзала, в голове пронеслась сотня мыслей. Однажды она неловко, стукаясь зубами, поцеловалась со старшим сыном фермера Хэддона, но девушек ей целовать не доводилось. И никак нельзя было предвидеть, что все будет вот так.

– Поверь, – сказала Тэмсин, неправильно истолковав ее сомнения, – мне это нравится не больше твоего.

Она рассмеялась смехом коротким, но нежным и мелодичным, будто звук флейты.

– Поняла? Из-за проклятия!

Ведьма оборвала себя и нахмурилась, будто удивляясь своему поведению. Бросила на Рэн изучающий взгляд: