Впрочем, наверное, зря я затронул эту тему, которую невозможно раскрыть полностью, настолько все сложно. Но вычеркивать написанное не стану, пусть уж остается.

Патологоанатомы говорят: «я произвел вскрытие и обнаружил…». Но на самом деле большую часть вскрытия производят наши ассистенты – вскрывающие санитары. Да, они так и называются – вскрывающие. Если в других отделениях санитары не делятся по специальностям, то у нас делятся. Одни вскрывают трупы, другие гримируют и вообще готовят трупы к выдаче. Заодно с основными обязанностями санитары производят уборку помещений и прочую работу, не требующую квалификации. Вообще-то сотрудников, которые ассистируют при вскрытиях и гримируют трупы нельзя называть «санитарами», потому что санитар – это младший медицинский работник, выполняющий вспомогательные функции, иначе говоря – делающий неквалифицированную работу. Обычный санитар учится своей профессии прямо на рабочем месте, никакого специального образования не требуется. А вот наши санитары, или, к примеру, санитары, которые обрабатывают посуду и оборудование в лабораториях или же работают в операционных, проходят подготовку на специальных курсах. Наши санитары в шутку называют себя «санитарами высшей категории». Мне же кажется, что их следовало бы называть «санитарами-специалистами», так было бы правильнее, ведь они по знаниям и навыкам сильно отличаются от обычных санитаров и выполняют квалифицированную работу.

Вот как на самом деле выглядит вскрытие? Я изучаю историю болезни умершего пациента и назначаю время вскрытия. Вскрывающий санитар делает разрезы и распилы, извлекает все внутренние органы и выкладывает их на секционный стол. Органы тела, от языка до прямой кишки, извлекаются единым комплексом, который так и называется – органокомплекс. Извлечение органокомплекса – дело сложное, требующее специальных навыков. На шее умершего без особой на то необходимости не делают наружных разрезов, которые обеспечили бы доступ к языку, пищеводу и трахее. Эти органы приходится подрезать изнутри, через разрез в области груди. В разрез вводится рука с ножом и вслепую, на ощупь, делаются необходимые надрезы. Органокомплекс нужно извлекать целиком, чтобы врач видел органы в их естественной взаимосвязи, это важно. При вскрытии трупа человека, болевшего опасным инфекционным заболеванием, например ВИЧ или туберкулезом, можно обойтись без извлечения органокомплекса. Собственно, любой патологоанатом может исследовать органы, находящиеся на своих местах, в теле человека, но когда органокомплекс извлечен и лежит на столе, это делать удобнее.

В извлечении головного мозга есть свои тонкости. Разрез на голове надо сделать так, чтобы он по возможности целиком проходил бы под волосами. Если же волос на голове мало или же нет совсем, то разрез маскируется париком или гримом. Распил черепа производится так же осторожно, как и при нейрохирургической операции. Существует жесткое правило – при вскрытии ничего не должно повреждаться! В разного рода байках обыгрывается такая тема: после исследования органы возвращаются в тело как придется, в черепе может оказаться печень, а в брюшной полости – мозг. На самом деле такого никогда не происходит. Все органы возвращаются на свои места, так принято и так удобнее. Для гистологического исследования обычно берутся не органы целиком, а только небольшие кусочки. Весь орган может быть взят для изготовления учебного пособия, но такое случается редко. И в любом случае на месте печени после вскрытия никогда не окажется голов-ной мозг. Читая байки, нужно понимать, что вы читаете ненаучную фантастику.

Другая любимая тема авторов страшных баек – это кража органов в морге. Зачем? А для пересадки! Но на самом деле органы для пересадки забираются еще до попадания трупа в морг, сразу же после констатации смерти, причем – в стерильных условиях. В моргах ни о какой стерильности речи быть не может, здесь такие условия не создаются, и к моменту попадания трупа в морг его органы уже не представляют никакой ценности для трансплантологов. Для пересадки нужны живые органы, в которых не успел начаться процесс разложения.

После того как извлечены органы, ассистент (вскрывающий санитар) приглашает врача. Врач сначала осматривает «пустой» труп, а затем исследует органы. После того как исследование закончено и взяты все образцы для гистологических исследований, врач уходит, а ассистент возвращает извлеченные органы на место, зашивает все сделанные разрезы и обмывает труп. Представьте сами, сколько времени экономят нам ассистенты.

Вскрывающий санитар не имеет права проводить обследование трупа и давать заключение. Это прерогатива врача. Но ассистент может подсказать врачу, на что ему стоит обратить внимание. Если занимаешься вскрытием тел много лет и делаешь свое дело вдумчиво, то наберешься знаний. Я лично приветствую такие подсказки, потому что они облегчают мою работу и вообще один ум – хорошо, а два – лучше. Но некоторые из коллег не любят «подсказок» от ассистентов, они считают, что такие подсказки наносят ущерб их авторитету. Скажу вам честно – ущерб авторитету наносят глупость, чванство и прочие негативные качества, а не умение прислушаться к хорошему совету. Ассистенты же советуют не просто так, а со знанием дела. Многие из них на досуге читают специальную литературу – учебники, руководства, статьи. Среди наших вскрывающих санитаров есть один такой, с которым врач может разговаривать практически на равных. И это просто замечательно, потому что человек любит свою работу, относится к ней ответственно, стремится развиваться, получать новые знания. Возможно, что вы сейчас подумали о том, как можно любить такую работу. Все дело в отношении. Если смотреть на дело как на простое извлечение органов из трупа и возвращение их обратно, то, разумеется, никакой любви к такой работе не возникнет. Но если считать себя ассистентом врача, производящего важное исследование, то все выглядит иначе, верно?

Никто не мечтает в детстве работать санитаром в морге, ни вскрывающим, ни «гримирующим». В санитары все люди попадают случайно. Один устроился в морг временно, когда не поступил в медицинский. С поступлением так и не сложилось, а в морге человек приработался. Другой родился и вырос в маленьком провинциальном городе, где в девяностые годы с работой дело обстояло плохо, а сосед-патологоанатом предложил место санитара. Знаю и «романтическую» причину, когда бойфренд медсестры приемного отделения устроился к нам санитаром для того, чтобы работать в одном учреждении с любимой женщиной. Им даже дежурства ставили вместе. Со временем роман сошел на нет, медсестра уволилась, а ее бывший друг остался работать в нашем отделении. А что такого? Работа как работа, не хуже других.

– Но у вас же там такой запах! – часто слышим мы. – Разве к нему можно привыкнуть?

Во-первых, сильный запах разложения может исходить от трупов, которые вскрывают судебно-медицинские эксперты. В патологоанатомическом отделении исследуют «свежие» трупы, которые только начали разлагаться. Никаких особо ужасных запахов в нашем отделении нет. В урологии или, к примеру, в неврологии, где много лежачих пациентов, пахнет гораздо хуже, чем у нас. Да, во время изучения содержимого пищеварительного тракта приходится вдыхать неприятные запахи, но это же эпизодически, а не постоянно. Во-вторых, особо чувствительные сотрудники могут ароматизировать маску, в которой они проводят вскрытие, чем-то приятным.