Ох, уж эти Веры…

Фаэтон нес его по улицам города. Время до полудня Тарас Адамович привык проводить дома. Киев, медленно сбрасывающий дымку утреннего сна, он видел изредка, поэтому сейчас, забыв о хлопотах, любовался монументальной застройкой, величием храмов, зелеными островами садов и парков.

Редакция размещалась в одноэтажном особняке. В этом же дворике — типография и трехэтажный доходный дом. Следователя интересовал именно этот дом — на углу Кузнечной и Караваевской, если, конечно, в редакции ничего не изменилось со времени его последнего визита. Суматоха в коридоре и между кабинетами напомнила Тарасу Адамовичу о его былых посещениях — тогда тоже разыскивали тех, кто давал объявление в газете. В прошлый раз в редакции на их просьбу предоставить данные отреагировали неохотно.

Поэтому теперь, остановившись взглядом на полусонной розовощекой барышне за столом с кучей бумаг, он мысленно закатил глаза. Подошел ближе, поздоровался. Раньше на таких барышень, которые не слишком охотно копались в бумагах, надлежащее впечатление мог произвести полицейский жетон. А теперь? Только решительный тон и чуток блефа. Науку блефовать ему преподавал Красовский, между шахматами и картами делающий выбор не в пользу шахмат.

— Понимаете, Тарас Адамович, — говаривал главный следователь сыскной части, — шахматы чем-то напоминают мне преферанс, а я его не люблю. Расставили фигуры, сделали несколько ходов и уже оба игрока полностью в курсе ситуации — кто выиграл, а кто согласен на ничью.

— Бывает по-разному, — возражал шахматист.

— Но, как правило, именно так. Какой смысл доигрывать партию, когда в ней нет неожиданностей? В преферансе точно так же, по крайней мере, может такое быть. Вопрос в одной-двух картах, если они разыграны, — судьба партии предрешена. А бывают расклады, когда вообще нет смысла играть.

— А какой для вас смысл в игре?

— Риск. Блеф. Немного удачи. Все имеет значение, никогда не знаешь, чем закончится партия, пока не доиграешь ее до конца.

Тарас Адамович улыбнулся.

— Вы азартный игрок, — сказал он, подливая гостю наливки.

— Вы тоже. Просто прячетесь за маской скучного преферансиста.

— Как знать, может, маска — не такая уж скучная, — пожимал плечами хозяин дома.

Блефовать в шахматах крайне трудно, особенно, когда партнеры играют на равных. Тарас Адамович тер пальцами висок, улыбался.

— В шахматах мы видим полную картину. При игре в карты — картина неполная. Поэтому в картах блеф выглядит эффектно и элегантно, а в шахматах можно скатиться к жалкому отчаянью.

— То есть?

— Блеф имеет смысл только при плохой игре.

— Совершенно верно, — согласился Красовский.

— Но в шахматах твой соперник видит ситуацию на доске. Он понимает, чья позиция сильнее. Можно пожертвовать фигурой, сделать неожиданный ход, надеясь тем самым сбить с толку соперника и тот наделает ошибок, но это редко срабатывает.

Красовский прищурился:

— Вы никогда не блефовали в шахматах?

— Блефовал, — спокойно ответил Тарас Адамович. И добавил: — Несколько раз. Но лишь однажды мне удалось выиграть благодаря блефу. Смог убедить соперника, что защищаюсь, а сам тем временем готовился к атаке.

Красовский одобрительно качнул головой:

— Вы так рассказываете о шахматах, что я почти готов поверить, что это и впрямь увлекательная игра.

Тарас Адамович улыбнулся, но промолчал.

Красовский умел блефовать. В прошлый раз в редакции «Кіевлянина» удалось выудить немало информации именно благодаря этому его умению. Теперь же бывшего главного следователя Киевской городской полиции рядом не было, и говорить с розовощекой работницей редакции придется самому. И блефовать тоже.

Тарас Адамович картинно снял шляпу, садясь в кресло напротив. Внимательно посмотрел на барышню, сконфузив ее взглядом, положил перед ней на стол газету и грозно спросил:

— Чье это объявление?

Барышня захлопала глазами.

— Я не понимаю, — залепетала она. — Кто вы такой? Что… что случилось?

— Кто я? — переспросил Тарас Адамович. — Вы лучше скажите мне, кто вы? Что вы о себе возомнили?! Я спрошу только один раз — кто вам позволил указывать в копеечном объявлении мой домашний адрес?

Девушка, вероятно, начинала понимать, что произошла какая-то ошибка. Засуетилась, сорвалась с места, пообещав вернуться через минуту. Она и в самом деле вернулась довольно-таки быстро, но уже с худощавым юношей.

— Мне повторить вопрос? Или сразу пойти в полицию?

Худощавый побледнел, розовощекая вновь захлопала глазами.

— Что случилось, господин?..

— Вот! — Тарас Адамович ткнул пальцем в объявление отдела садоводства. — Здесь указан мой адрес! С самого утра ко мне приходят неизвестные люди в поисках какого-то садовника!

— О-о-о-о, — простонал худощавый.

— О-о-о-о, — подхватила розовощекая. — Возможно, вкралась ошибка.

— Вы невероятно предприимчивы! — саркастически заявил Тарас Адамович. — Я не стану даже тащить вас в полицию, — многообещающе сказал он и сделал угрожающую паузу, — если вы назовете мне имя негодяя, давшего вам мой адрес.

— Но, — почти шепотом молвила девушка, — мы его не знаем…

— Понимаете, объявления приносят разные люди. Мы не можем запомнить всех.

— Но у вас же есть журнал отчетности?

— Да, но в нем фиксируется лишь факт оплаты за объявление.

Тарас Адамович еще раз грозно посмотрел на юношу.

— Что же, тогда я, вероятно, буду вынужден посетить участок.

Девушка умоляюще посмотрела на него, юноша удосужился на реплику:

— Господин! Произошла ошибка, нам очень жаль. Мы…

Если бы мы могли ее исправить…

— Так попробуйте, — спокойно предложил бывший следователь и внимательно посмотрел на юношу.

— Вы принимаете объявления?

— Да.

— И вы не помните, кто принес это объявление?

— Кажется, это была девушка…

— Кажется?

— Я уверен.

Тарас Адамович еще внимательнее посмотрел на собеседника.

— Больше вы ничего не запомнили?

— Она была элегантна. Я еще подумал: очень странно, что она имеет какое-то отношение к… Отделу садоводства.

Тарас Адамович вышел из редакции, улыбаясь. Как знать, будет ли худощавый юноша впредь обращать внимание на тех, кто приносит объявления, но если он в самом деле сможет помочь в расследовании — получит вознаграждение. По крайней мере, так он ему пообещал. На слова о деньгах тот отреагировал весьма положительно, поэтому есть надежда, что в следующий раз он будет внимательнее присматриваться к представителям Отдела садоводства Киевского общества сельского хозяйства.