Фло посмотрела в ту же сторону и успела увидеть мускулистую фигуру, поспешно свернувшую за угол. Она узнала эту фигуру. По короткой блондинистой прическе. И по росту: почти два метра.

— А что здесь делает Гарри?.. Что вы оба здесь делали?.. О боже, Феба... — воскликнула Фло с коварной усмешкой.

Майя резко обернулась. О чем это Фло? И почему физиономия Фебы выглядит так, словно по ней прошелся дорожный каток?

Ответ явился вместе с потоком слез.

Они ручьем лились из глаз Фебы, далеко отбросившей мысль о неминуемой гибели ее тщательно нанесенного грима.

— Я не могу... я не могу вам ничего сказать... — рыдала она. — Вся эта история отвратительна. Мне плохо, очень плохо. Я пыталась, да, я пыталась сказать «нет». Но он настаивал. Он сказал, что для него это важно. И я попалась. Как дура. Как всегда. Боже, ну почему я такая слабовольная? Почему у меня не получается сказать «нет»? Почему, когда какой-нибудь парень говорит мне что-нибудь приятное, я ему верю? Как я скажу об этом Стейси? Я не смогу. Она для меня всё. Всё, понимаете? Нет, вы этого не поймете. Вы даже не знаете, что такое настоящая дружба. Бог мой, что я натворила! Вы сейчас побежите доносить ей? И зачем только я все рассказала вам, именно вам, ведь вы же ненавидите Стейси! О боже, что я наделала...

Трудно было разобрать что-либо в рыданиях Фебы, которая, всхлипнув в последний раз, побежала, оступаясь, на своих высоченных каблуках по разноцветным тротуарам Брик-Лейн, оставив Майю и Фло теряться в догадках о том, что произошло.

— Ты полагаешь, она правда переспала с Гарри? — спросила Майя.

— Убеждена, Ты что, не видела, как она задергалась? А ты представляешь, что с ней сделает Стейси, если узнает?

Фло искоса взглянула на подругу. Но Майя была слишком озабочена своим, чтобы думать еще о ком-либо.

— Да пошли бы они все... — рассердилась она. — Что мне-то делать?

— Дай подумать... — попросила Фло, понимая, что ситуация и впрямь критическая.

До начала праздника оставалось четыре часа. Невозможно, абсолютно невозможно за это время достойно подготовиться к нему. Разве что...

— Майя, а если тебе попросить помощи у своей матери?

Майя печально посмотрела на подругу. Что-что, а готовность Меган помочь ей была под большим вопросом. Конечно, если бы ее фантастически организованная мать только захотела, она решила бы все проблемы, словно колдунья с ТВ, одним взмахом ресниц. Способность матери находить выход из любого положения постоянно раздражала дочь: почему эта женщина ведет себя всегда как совершенная машина?

На этот раз совет Фло достиг своей цели: Майя решила послушаться и рискнуть попросить мать о невозможном — бросить все свои дела и помочь дочери.

Она даже готова была выслушать причитания Меган типа: извини-дорогая-нужно-было-предупредить-меня-заранее-ты-же-знаешь-что-у-меня-полно-работы-как-я-могу-уйти-не-доделав-ее-а-ты-звонишь-и-я-начинаю-чувствовать-себя-виноватой-я-тебя-не-понимаю-мне-кажется-ты-делаешь-это-специально-требуя-от-меня-невозможного-чтобы-создать-мне-лишние-проблемы...

В реальности Меган поразила свою дочь. Впервые в жизни. Хотя начала, как обычно:

— Что случилось? Тебя заново пригласили на праздник, где раньше не хотели видеть? А кстати, почему тебе отказали в приглашении? Что у тебя за друзья такие?

— Мама, я тебе после все объясню. Я обратилась к тебе, потому что у меня просто безвыходное положение. Это самый важный праздник года, может, даже последнего трехлетия, и он начинается через четыре часа. А Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО МНЕ НАДЕТЬ!

— Ты померила мою старую шляпку?

— Нет, у меня не было времени. А если она мне не подойдет?

— Она целый месяц лежит в твоем шкафу... Хотя да, наверное, она не подойдет. Ты так отощала. Ты вообще что-нибудь ешь? Ты в курсе, что о здоровье надо заботиться? Я тебя не понимаю...

— Мама, ты хочешь мне помочь или нет?

— Ладно. Дай мне полчаса.

Это были самые длинные полчаса в жизни Майи. Неужели Меган на самом деле сможет помочь ей? Но как?

Мать позвонила ровно через полчаса.

— В шесть тебя ждет Тейлор Тейлор, ты знаешь этот красивый салон на Чешир-стрит. Я попросила его слегка подрезать тебе волосы и сделать выходную прическу. Пока тебе будут делать укладку, займутся твоими руками и педикюром, так ты выиграешь время. Никакого французского маникюра, он слишком длинный и вульгарный. Нормальный маникюр, лак, фиксатор. Цвет выберешь сама. Я рекомендую девичьи цвета, ничего яркого. В полседьмого ты закончишь. Я заеду за тобой, и мы отправимся в «Alice and Olivia», там купим платье. Я позвонила, они приготовят несколько фасонов в стиле пятидесятых. Есть черное и красное, так что ты сможешь выбрать.

— Тормози, супермама. Это не мой стиль.

— ЧТО?!

— Мама, «Alice and Olivia» — не мой стиль. Чересчур безупречный. Я никогда не надену такое платье.

— Ну, извините, мисс, за то, что я как последняя дура бросила все свои дела и занялась вашими. Простите, что нашла для вас платье известной всему миру фирмы, не слезающей со страниц «Vogue» и считающейся одной из лучших для девочек вашего возраста. Вы меня прощаете?

— Мам, ну не начинай, прошу тебя...

— Это ты не начинай. Могла бы быть хоть чуточку благодарней.

— А ты не могла бы быть хоть чуточку не так зациклена на самой себе? Я отличаюсь от тебя. Заруби ты себе это на носу. Ты меня слышишь, мама? Это я, Майя. Я не являюсь клоном суперсовершенной Меган. Я не могу носить платья от «Alice and Olivia»!!!

Меган решила, что дочь права и стоит притормозить. Так недолго и поссориться.

— Ладно. Я заеду за тобой к Тейлору Тейлору, — сказала она спокойным тоном.

То, что предстало перед Меган на выходе из студии одного из известнейших стилистов Лондона, было скромной, но очень симпатичной ее копией.

— Прекрасно выглядишь. А сейчас я отвезу тебя гуда, где тебе должно понравиться.

— О'кей.

— Ну вот и хорошо.

— Ну вот и спасибо.

Спустя несколько минут они уже были на Ламб-стрит. И Майя чуть не потеряла дар речи.

— Мама, но это же «Fairy Goth Mother»!

— Да. Тебе знакомо это место?

— Но ты посмотри на цены! Это же катастрофа!

— За мной! — приказала, улыбаясь, Меган.

Едва они вошли, как им навстречу кинулась продавщица и тотчас принялась отпускать комплименты стройным ногам, тонким рукам и большой груди Майи, так выделяющейся на худом теле.

Она проводила посетительниц во второй зал магазина. Вот уж где было роскошество для глаз и где Майя могла наконец получить удовольствие от выбора.

Она остановилась на длинном красном платье. С оборками и тысячей мелких складок, придававших платью восхитительный налет романтической легкости.