— Я был так плох, что ты не захочешь повторения? — улыбнулся он.

— Просто ужасен, — коротко хохотнула я.

Он тоже тихо засмеялся и прижал меня к горячей груди. За окном уже светало. Под мерный стук его сердца оказалось так уютно лежать, что я стала постепенно погружаться в дрему. Он фавн, а значит, можно не волноваться, что мы не использовали защиту: эти существа не переносят человеческие венерические заболевания, да и беременность в межвидовой паре невозможна. Я со спокойной совестью теснее прижалась к полковнику. И, больше ни о чем не думая, провалилась в сон, напоследок только почувствовала, как он протянул руку и выключил ночник.

Проснулась всего через несколько часов невероятно бодрой и отдохнувшей. Меня укрывало одеяло, хотя я точно помню, что засыпали мы поверх него. Все тело немного ломило после ночных нагрузок, но это была легкая и приятная боль. Грега рядом не оказалось, но стоило вспомнить о нем, как между ног снова потеплело. Ох, ну и реакция!

До завтрака оставалось около часа. За это время я успела закончить статью и отправить ее начальнице, сделать зарядку, хотя никогда ею не занималась, но у меня было столько энергии, что я не знала, куда ее деть, а потом еще принять душ и нанести легкий макияж.

Никогда в жизни не чувствовала такой подъем жизненных сил! И это не метафорический оборот, чтобы подчеркнуть довольное состояние. Я в прямом смысле никогда до того в жизни не ощущала такое огромное количество энергии. Казалось, горы могу свернуть!

Предпочитала не думать о причинах такого состояния, но мысли все время обращались к Грегу. Все случилось, как в моих снах. Хотя нет! Гораздо живее и насыщеннее. Никогда не страдала фригидностью, но настолько яркие ощущения оказались для меня полной неожиданностью и даже шоком.

И это его замечание, что он любит боль... Еще не встречала партнеров, которые чувствовали бы меня насколько точно. Он четко знал, как доставить удовольствие на грани, но не перейти ее, когда неприятные ощущения становятся слишком сильны.

За все годы, проведенные вместе, Алес так и не смог понять, что именно я люблю. А я и перестала пытаться объяснить, поняв, что это невозможно описать словами и даже показать своим примером. Только человек (или нечеловек), разделяющий такие же ощущения, может понять, как именно болью усилить удовольствие, но при этом не перегнуть палку.

Я спустилась в небольшую столовую для персонала. Благо она находилась ровно под жилым крылом, поэтому я не боялась заплутать в длинных тюремных коридорах. На сегодня у меня были запланированы встречи с несколькими охранниками. Один день из тюрьмы юго-восточного округа глазами охранника. Я уже предвкушала, какой интересный репортаж получится.

Всегда руководствовалась принципом: если не можешь повлиять на ситуацию, измени свое отношение к ней. Пришлось ехать в место, которое совсем не соответствует моим интересам? Что ж, в другом случае я никогда не узнала бы, как здесь все работает! А так и любопытство удовлетворю, и денег заработаю. А потом, раз уж теперь я не подвержена иномирным инфекциям, можно сгонять вместе с Радой в Эрне куда-то к морю. Какая ирония, что для моего организма сейчас безопаснее здесь, чем среди людей. Тем более я не забывала, что где-то по Липорту ходит псих, вырезающий у людей пересаженные органы.

Начальника тюрьмы я встретила на линии раздачи еды. Он набирал полный поднос разной снеди. При виде ароматных блюд я почувствовала, как у меня разыгрался аппетит. Никогда не разделяла нелюбовь некоторых к еде в столовых. То ли я такая непривередливая, то ли повар, заступивший на вахту, действительно знал свое дело.

Я взяла поднос и подошла к фавну, начав изучать ассортимент.

— Госпожа Василевски, — мужчина хитро посмотрел на меня и улыбнулся.

— Полковник, — кивнула я сдержанно, потому что вокруг нас было полно народу, но все же почувствовала, как краска заливает лицо от встречи с этими внимательными шоколадными глазами.

— Возьмите омлет и сосиски, а еще блинчики со сметаной. И овощной салат. И вот это пирожное, они у наших поваров получаются особенно нежными.

— А я не лопну от такого разнообразия? — усмехнулась, выставляя на поднос все, что он мне посоветовал.

С полковником то и дело здоровались его подчиненные, он всем кивал.

— Вам нужно набраться сил, я же видел свет в окне, небось, усердно работали всю ночь.

От этого замечания чуть не выпустила из рук чашку с кипятком, который наливала из автомата, чтобы опустить туда чайный пакетик.

К нам подошел майор Степлин и тоже стал набирать еду на завтрак, поэтому я лишь коротко с ним поздоровалась, порадовавшись, что не сделала сегодня хвост, как изначально хотела, потому что могла скрыть смущение волосами, тряхнув головой.

Черт-те что! Почему я реагирую на фавна, как школьница? Мы взрослые, и у нас случился секс. Да, это не стоит афишировать, но в этом нет ничего особенного.

Да кого я обманываю?.. У меня восемь лет был один мужчина, а эта ночь буквально перевернула все внутри!

***

Мы с полковником позавтракали, обмениваясь шуточками, а потом он с сожалением распрощался со мной, сославшись на занятость. Что ж, как не жаль расставаться, но нас обоих ждала работа. И я собиралась выполнить свою хорошо. Кто знает, что ждет меня сегодня вечером? Может, мы снова увидимся в менее формальной обстановке? От этой мысли слегка начинала кружиться голова.

— Это лейтенант Михус Беролдус, — представил майор Степлин после завтрака охранника, с которым мне предстояло провести следующие несколько часов.

— Лейтенант, окажите госпоже Василевски всяческое содействие в написании материала о сотрудниках тюрьмы, — поставил задачу майор перед совсем юным на вид фавном.

Конечно, наверняка ему было гораздо больше, но выглядел он, даже не смотря на густую бороду и бакенбарды, лет на шестнадцать. Однако, сопоставив все, что я успела узнать об этих существах, пришла к выводу, что ему уже далеко за двадцать. Заметила, что в процентном соотношении в тюрьме фавнов работало гораздо больше, чем где бы то ни было в Липорте. Наверное, играло роль то, что это все-таки межрасовое ведомство и стоит оно на территории Эрне.

Когда майор нас покинул, лейтенант замялся. Видно, никогда не имел дела с прессой. Но я привыкла, что собеседники часто теряются в компании журналистов, и знала, как расположить к себе интервьюируемого.

Уже вооружилась блокнотом и ручкой — неизменными рабочими атрибутами. Техника техникой, а записи, сделанные собственной рукой на бумаге, мне всегда казались как-то надежнее диктофонных. Впрочем, диктофон я тоже прихватила, а еще — фотоаппарат. В общем, находилась во всеоружии.

— Итак, — немного растерянно начал мужчина, — с чего начнем?

— Лейтенант, давайте так: вы выполняйте свои обязанности, вот ровно так, как вы обычно это делаете, а я на полдня стану вашей тенью. Буду смотреть, слушать и мотать на ус, — улыбнулась, чтобы подбодрить его.