Я вытащила из кармана легкой куртки небольшой блокнот и тяжелую металлическую ручку с выгравированным логотипом газеты и записала имя своего собеседника, чтобы потом не забыть.

Только хотела спросить у него, за что он сидит, как старик продолжил:

— Разве что… — и сразу замолчал, словно специально интригуя меня.

— Разве что — что? — не выдержала я, купившись на его уловку, даже чуть подалась вперед от нетерпения.

Но Анселл Цувих не спешил отвечать. Он выпустил мне прямо в лицо клуб терпкого горького дыма. Не ожидав такого, я закашлялась.

А потом все произошло настолько стремительно, что я даже ничего не успела сообразить. Он молниеносно метнул руку, схватив меня за правую кисть, в которой я держала ручку, одновременно проворачивая меня вокруг своей оси, как в танце. В следующую секунду я оказалась прижата к нему спиной, остро ощущая жар его тела и еще не развеявшийся дым вокруг нас. Я так и не поняла, как он это сделал настолько быстро, но мои руки были пусты: блокнот упал на землю, а металлическая ручка оказалась прижата острым кончиком стержня к моей шее, прямо в том месте, где птицей в клетке беспорядочно метался пульс.

Я даже вскрикнуть не успела, только тихо охнула. Фавн повернулся спиной к стене, а меня держал перед собой так, чтобы снайпер не мог взять его на прицел. Все вокруг засуетились. Заключенные загомонили, к нам с разных мест прогулочной площадки бежали охранники, заметившие переполох.

— Разве что этот фавн — бывший охотник, — самодовольно сказал в самое ухо старик, вовсе не немощный, как изначально показалось мне. В его руках чувствовалась огромная сила. Одной он перехватил меня поперек груди, а вторая продолжала держать ручку, надавливая с такой силой, что, мне казалось, вот-вот кожа лопнет, являя миру потоки крови.

***

— Заключенный номер триста семьдесят два, немедленно отпустите женщину! — в панике закричал лейтенант Беролдус. Он выхватил дубинку, как и другие охранники, но ничего не мог больше поделать.

Нас окружили люди в форме. Я боялась даже вдохнуть глубоко, потому что острый стержень слишком сильно впивался в горло. Старик хрипло рассмеялся, но тут же оборвал веселье.

— Откройте мне ворота, иначе она умрет, — совершенно деловым тоном сообщил он.

У всех охранников трещали рации, не прошло и двух минут, как им на помощь пришло подкрепление, которое спешно уводило других заключенных внутрь здания.

— Вы же знаете, что окружены и не имеете ни одного шанса выбраться отсюда, — включился в беседу другой охранник: человек, на вид старше остальных, которые стояли здесь же.

— Позовите начальника, — потребовал он. — Быстро!

Я ощущала его прокуренное дыхание, но, несмотря на то, что оно было очень горячим, от него у меня мороз шел по телу.

Сердце совершило очередной кульбит, и я уже знала, что Грег где-то рядом. Он вышел из-за спин подчиненных совершенно внезапно. Я даже не видела, как он приближался.

— Стонд, — хмыкнул старик, увидев его, будто случайно повстречал на улице старого знакомого.

— Цувих, — фавн спокойно подходил к нам все ближе. — Отпусти девушку, и мы поговорим.

— Стоять! Еще шаг — и она захлебнется в своей крови!

Только теперь я расслышала в его голосе истерические нотки. Полковник, видимо, решил не рисковать и остановился в десяти шагах от нас. Я не сводила взгляд с мужчины, а он неотрывно смотрел на преступника.

— Дай мне уйти! Я лучше сдохну от зубов монстров, чем здесь!

— Не могу, Анселл, ты же знаешь, что я не могу тебя отпустить, — мне показалось, что в его голосе звучало сожаление. — Хотел бы, но это не в моих полномочиях.

Фавн крепче перехватил меня, нажав на шею так, что я не сдержалась и пискнула от боли. Полковник дернулся от этого звука, как от пощечины.

— Ты и правда готов пожертвовать жизнью этой девочки в угоду закону? — вкрадчиво спросил старик.

— Отпусти ее и, я обещаю, тебе за это ничего не будет, — тихо сказал полковник. — Даю слово при свидетелях: ни карцера, ни других наказаний не последует.

— Не-е-ет, так дело не пойдет, — он мотнул головой, задев меня рогом. — Я считаю до трех. Если ты не откроешь ворота, она умрет.

— Ты тоже, в этот же миг, — привел довод начальник тюрьмы.

Все еще стоя на месте, он держал руки на виду.

— Мне все равно скоро придет конец, а тебя по головке за смерть гражданской не погладят, — засмеялся Цувих.

У меня сложилось стойкое впечатление того, что он намеренно разговаривает с начальником тюрьмы на том же языке, что и со мной, хотя наверняка мог говорить с фавном на одном из их наречий. Нет, он тянул каждое слово, чтобы я слышала и все понимала, чтобы боялась еще больше. Да куда уж больше-то, черт возьми?!

Меня окончательно захватила паника. Я отрывисто и часто дышала, чувствуя, как от этого начинает темнеть в глазах. Уже ничего не соображала, сердце скакало в каком-то беспорядочном танце.

— Ания, — вдруг услышала я голос полковника. — Успокойся, все будет хорошо, я обещаю, просто дыши.

И я с удивлением обнаружила, что животный испуг отступает. Мне было страшно, но мысли прояснялись, а пульс замедлился.

— Не разговаривай с ней! — рявкнул заключенный. — Ворота!

— Ладно, твоя взяла, — Грег жестом подозвал к себе одного из подчиненных и взял у него рацию.

— Откройте ворота и дайте выйти заключенному, — сказал он твердо. В устройстве послышалось шипение и утвердительный ответ, означавший, что команда принята к исполнению.

— Теперь ты отпустишь ее? — спросил полковник.

***

Преступник рассмеялся, несколько раз кашлянув.

— Вот еще! Оставлю ее примерно в километре отсюда, найдешь нас по следам, если еще не забыл то, чему я тебя когда-то учил. Но дай мне фору. Полчаса. Если я почувствую погоню раньше — она умрет, ты все понял?

Стонд серьезно кивнул. Я кинула косой взгляд на ворота, они медленно разъезжались в стороны. Старик потянул меня вдоль забора, все время оставаясь в недосягаемости для снайпера. Он знал, что больше никто здесь огнестрельного оружия не имел.

Боком, словно крабы, мы вышли за ограждение. Полковник все время шел за нами, будто провожая гостей до порога.

— Все, Грег, бывай, — сказал фавн, — дальше мы сами.

Он шел спиной вперед — вглубь страшного леса — и тянул меня за собой. Даже если бы очень хотела, предпринять что-либо оказалось трудно. Он был намного больше и сильнее меня. Мы все отдалялись от ворот, в которых застыл Грегорус.

Почувствовав свободу, старик чуть ослабил нажатие, чтобы быстрее двигаться. Я поняла его план: скорее спрятаться за стволы деревьев, чтобы нас не стало видно снайперу. Но страх перед этим местом был настолько силен, что в какой-то момент я не выдержала: будь что будет, а в лес, кишащий страшными чудовищами, я ни ногой!