Вард быстро обнял ее, прижал к груди, спрятал лицо в еешелковистых волосах.

– Тебе нечего опасаться со мной, детка… никогда… я обещаю.Я понимаю тебя. Поверь, я не хотел тебя испугать. Я так взволнован… Не могуничего с собой поделать. – Он медленно отстранил ее. Сердце разрывалось отсчастья, когда он смотрел на ее мокрые щеки.

– О, Фэй, – Вард крепче прижал ее к себе, и вместотого, чтобы отпрянуть, она каждым дюймом своего тела льнула к нему. Фэй оченьнуждалась в комфорте, который он ей предлагал, во всем, что видела в нем! И ниодного мужчину раньше она так не хотела.

Они целовались, кажется, несколько часов подряд; его руки ласкалиее спину, его губы искали ее губы, лицо, глаза. Фэй обнимала его, гладила полицу, целовала, чувствуя, как страх и гнев уходят прочь. Она сходила с ума поэтому мужчине и никак не могла понять, почему. Очевидно, верила, что будет сним в безопасности… всегда… Он хочет стать ей опорой, защитником – этого у Фэйникогда не было. Ни с родителями в годы Великой депрессии, ни в самостоятельнойжизни, ни с кем из других мужчин. И дело не в деньгах – широта его взглядов,уверенность, внутренняя свобода окончательно покорили ее. И без сомнения, он ееобожал. Они не могли оторваться друг от друга, хотя и понимали, что не имеютправа переступить последний рубеж. Вард чувствовал, что Фэй еще не готова кблизости. Лучше оставить ее в покое. Варду безумно хотелось увлечь ее за собойна пол в кабинете, или перед камином, или наверху, в шелковой белой спальне,или в ванной, или на лестнице… Но, содрогаясь от желания, Вард понимал, что ихвремя еще не настало.

А на следующий вечер агония стала еще слаще. Они целый час просиделив «дюзенберге» у ее ворот, целуясь, как подростки, хохоча и обнимаясь, а потомон повез ее в «Билтмор Боул».

Там шла шумная вечеринка. Фоторепортеры неистовствовали привиде их. Но теперь Фэй, казалось, ничего не имела против. За четыре коротких дняона поняла, что от Варда Тэйера ей не убежать. Она не знала, куда приведет ихроман, но сопротивляться было бессмысленно. На ней была белая песцовая шуба допола и платье из черного атласа с белой отделкой. Словом, Фэй выгляделашикарно, держа красавца Варда под руку. Она тепло посмотрела на него, онулыбнулся в ответ, тут же подскочили фотографы и больше не выпускали Варда иФэй из поля зрения весь вечер. Потом Вард отвез ее домой. Развлечения допозднауже давали о себе знать, но Вэнс Сент-Джордж всякий раз появлялся на площадкетак поздно, что Фэй могла немного поспать.

– Ну как, понравилось тебе? – Вард не отрываясьсмотрел на нее. – По-моему, неплохая вечеринка. Наверное, ее устроили длятого, чтобы как следует подать новый фильм; я думаю, там собрались все звезды.

– Может быть. – Фэй склонила голову ему на плечо.Ей все больше начинали нравиться эти вечерние выходы. – Если бы не нашпроклятый фильм, я с удовольствием расслабилась бы по-настоящему.

Он рассмеялся и потянул ее за золотистый локон.

– Я же тебе говорю – не возобновляй контракт; ведьразвлекаться лучше, правда?

– Это уже входит в привычку. Но все же по натуре я –рабочая лошадка, Вард. – Она осуждающе посмотрела на него, но вскоре обарассмеялись.

– Так ведь ты вправе выбирать и в любой момент можешьвсе вернуть на свои места. – Он со значением взглянул на Фэй. Тапромолчала.

Когда они доехали до дома, Вард страстно поцеловал ее в губыи едва сдержался, чтобы не подхватить ее на руки и не понести наверх.

– Все, уезжаю, – сказал он с мучительнымотчаянием, и она еще раз поцеловала его у порога.

Сладкая мука длилась несколько недель. Как-то в серединевоскресного дня, через месяц после начала романа, они гуляли в ее саду,говорили о войне, о других делах. У Артура и Элизабет были выходные. Умиротворенные,Фэй и Вард бродили по саду; она рассказывала о детстве, о родителях, оботчаянном желании уехать из Пенсильвании, о том, как волновалась, начинаяработать фотомоделью в Нью-Йорке, и как потом ей это наскучило… Фэй призналась,что временами и сейчас испытывает похожее чувство.

– Мне кажется, я способна на что-то большее… У меняхватит ума не только кого-то изображать…

Это заинтересовало Варда:

– А что бы ты хотела делать, Фэй? Писать? – Каквсегда, он жаждал ее тела и ничего не мог с собой поделать. Сейчас они былисовсем одни, и она никуда не спешила – ни на работу, ни с работы. Артур некрутился с подносом у порога, они не собирались ни на какую вечеринку. Оба такждали, когда смогут побыть наедине! Фэй сама приготовила ему обед. Онипрекрасно провели день, погуляли, лениво прошлись вокруг бассейна, опятьбродили по саду. – Может, ты хотела бы писать сценарий? – Вард сулыбкой повернулся к ней. Ее удивила эта мысль, и она отрицательно покачалаголовой.

– Не думаю, что смогла бы.

– Тогда что же?

– Режиссура… когда-нибудь… – почти неслышновыдохнула Фэй.

Да, конечно, из уст женщины звучит весьма амбициозно.Интересно, подумал Вард, бывают ли женщины кинорежиссерами?

– А ты думаешь, тебе кто-то позволит? Она улыбнулась ипокачала головой.

– Сомневаюсь. Кто поверит, что женщина способна на это.Но я точно сумела бы. Знаешь, когда я наблюдаю за Сент-Джорджем на площадке,мне хочется орать и топать ногами, я ведь знаю, что он должен делать… Я бымогла направлять его, руководить им. Это такой дурак, такой примитивный идиот.

Вард улыбнулся, сорвал красный цветок и засунул в ее волосыза ухом.

– Я тебе говорил, что ты самая прекрасная женщина насвете?

– Ну, по крайней мере в последний час – нет. – Онаулыбнулась. – Ты меня балуешь, ко мне раньше никто так неотносился. – Фэй казалась по-настоящему счастливой. Им было легко и хорошодруг с другом, но Вард не удержался:

– Даже Гейбл?

– Прекрати. – Фэй состроила гримаску и пошлавперед.

Вард схватил ее в охапку и втащил в беседку. Целуясь, онивдруг одновременно почувствовали, что больше не выдержат. Он не мог оторвать отнее ни рук, ни губ.

– Невыносимо! – выдохнул Вард и медленно повел еек дому.

Фэй тоже было нелегко, но она боялась ошибиться. НамеренияВарда совершенно ясны с самого начала: он желал ее целиком – карьеру, тело,детей, всю ее жизнь, хотел, чтобы она бросила ради него все, и временами Фэйбыла готова поддаться искушению. Недавно она сообщила агенту, чтобы тот неспешил со следующим контрактом, и Эйб решил, что Фэй спятила. Она заявила, чтодолжна подумать, но рядом с Вардом думать становилось все труднее.

– Ты тоже сводишь меня с ума, – прошептала Фэй.

Они уже поднимались наверх. Кабинет казался унылым, душным,официальным, и она повела Варда пить чай в гостиную. В маленькой комнате было иуютно, и тепло. Вард все же разжег камин – было так приятно сидеть, любуясьпламенем…