Одра вздохнула, а Финн добавил:

– Я считаю, что ты заинтересовалась объявлением, но по какой-то причине тебя это испугало.

Она вскинула подбородок, но ее щеки предательски покраснели.

– Просто не думала, что рисование заинтересует и тебя!

– Но ты ведь не предполагала, что мне может понравиться лежать на пляже, читая книгу, однако это тебя не остановило. И я последовал твоим планам без единой жалобы. А вот ты иначе реагируешь на мой выбор.

Одра шагнула назад.

– О! Извини! Ты выбрал эти занятия специально для меня. И я очень тронута такой заботой…

– Но тебе не хочется поучиться рисовать?

– Дело не в этом.

Финн скрестил руки на груди.

– Тогда в чем?

– Ладно, забудь! Просто ты застал меня врасплох. Пойдем и насладимся уроком…

Она осеклась, потому что Финн протянул руку и обнял ее.

– Одра? – Он ждал ее ответа, вопросительно подняв брови.

Она снова вскинула подбородок.

– Ты не поймешь.

– А ты попробуй объяснить!

В ее глазах бушевала настоящая буря. Финн смотрел в них с восхищением.

– У тебя когда-нибудь бывали мятежные порывы? – спросила Одра.

– Конечно. Вся моя жизнь – сплошной бунт.

– Бред какой-то! Ведь ты живешь в свое удовольствие, – возразила она и сбросила руку Финна со своего плеча. – Ты не больше бунтарь, чем я!

Он посмотрел на студию позади них.

– Уроки рисования – это бунт?

– В некотором смысле.

– Не понял. Объясни.

Одра сложила на груди руки и подняла взгляд к небу. Финну показалось, что, прежде чем ответить, она мысленно сосчитала до десяти, чтобы успокоиться.

– Во время отпуска мне кажется разумным валяться на пляже, впитывая всем телом витамин D, плавать, гулять, читать книги. Я вижу смысл в этих вещах, потому что они помогают отдохнуть.

– А чем уроки рисования отличаются от этого времяпровождения?

– Тем, что они… просто так, а не для пользы ума и тела.

– Но как насчет удовольствия?

– А какую пользу приносит удовольствие? – удивленно спросила Одра.

Финн не верил своим ушам.

– Очевидно, никакую.

– Сначала я сделаю для своего удовольствия что-то одно, затем – другое, третье…

– И что в этом плохого?

Ее глаза расширились, словно он сморозил абсолютную глупость, и Финн стиснул зубы.

– Так и знала, что ты не поймешь!

– Я скажу тебе, что я понял: ты – самая зажатая женщина из всех, кого я когда-либо встречал.

– «Зажатая»? Я… Что ты делаешь?

Финн схватил Одру за руку и оттащил к сосновой роще неподалеку.

– Что это? – Он обвел рукой раскинувшийся под ними живописный вид.

– Эгейское море. Оно красивое.

– А это что? – Он указал вверх.

Одра проследила за его взглядом, нахмурилась и пожала плечами, очевидно не понимая, к чему Финн клонит.

– Это небо?

– Это солнце. И оно сияет в полную силу, если ты не заметила. И где мы находимся?

Она сглотнула.

– На греческом острове.

Финн прижал ее к дереву, упершись руками в ствол по бокам от ее головы.

– Сейчас – самое время дать себе волю, восстать против своего чопорного характера и правильных стрижек, Одра!

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, а Финн наслаждался ее ошеломлением и желанием, читающимся в ее взгляде, прикованном к его губам.

Сердце Финна гулко колотилось в ребра, адреналин гудел в жилах. Не сдержавшись, Финн впился в губы Одры страстным поцелуем, призванным встряхнуть ее безопасный мирок.

Одре казалось, что она до сих пор была словно заморожена, а поцелуй Финна заставил ее таять. И она была бессильна сопротивляться. У нее не было защиты от такого поцелуя. Да и вряд ли нужно защищаться от него – такой лаской следовало наслаждаться.

Финн только что злился на Одру, но целовал ее так, будто не мог ничего с собой поделать, – он словно сдавался в проигранной битве. Это опьяняло и соблазняло.

Одра вскинула руки и, не зная, куда их деть, положила на плечи Финна. От этого прикосновения обоих словно пронзило электричество – он вздрогнул, она ахнула.

Затем Финн обнял Одру, притянул к себе, и мысли в ее голове спутались из-за вспыхнувшего огнем желания.

Отпрянуть друг от друга их заставили лишь крик попугая да нехватка воздуха. Одра посмотрела в лицо Финну и задалась вопросом, выглядят ли ее губы такими же припухшими от поцелуя, как у него, а глаза – такими же удивленными.

Но затем Финн выругался и отпустил Одру так быстро, что ей пришлось прижаться к стволу дерева позади нее, чтобы удержаться на ногах.

– Я не должен был этого делать, прости.

– Мне не нужны твои извинения.

Финн дышал так тяжело, словно только что пробежал кросс. Он, без сомнения, хотел Одру с такой же дикой страстью, с какой Одра хотела его.

Это настоящее безумие! Одра сжала кулаки. Нельзя продолжать совершать одни и те же ошибки. Нет, Финн не похож на Томаса: он никогда не лгал ей и не предавал ее. Но если Одра заведет роман с Финном, это повредит ее семье. На нее станут смотреть как на еще одну строчку в длинном списке любовных побед Финна – такова реальность. А ее родные отвернутся от него, что причинит Финну боль. Одра решила, что сделает все, чтобы этого не произошло. Но если он снова поцелует ее, она не сможет устоять.

Она призвала себе на помощь гнев.

– Ты хотел, чтобы я дала себе волю? Тебе удалось этого добиться. – Одра шагнула к Финну. – А чего ты хочешь от меня теперь? Чтобы я сделала вид, что ничего не было? Забыла об этом? Что за игру ты затеял?

Он стиснул зубы.

– Я просто хотел, чтобы ты немного расслабилась, пожила одним днем, вместо того, чтобы все переосмыслять и переоценивать. И… И я – идиот! Глупо было целовать тебя. – В его глазах вспыхнул огонь, словно Финн злился на нее. – Да, я завожу краткие романы с женщинами, но только не с младшей сестрой своего друга!

На его лице отразилась паника. Он кинул Одре ключи от машины, и она их поймала.

– Увидимся на вилле.

Одра наблюдала за тем, как он поднимается вверх по холму. Финн явно был напуган. Из-за страха разрушить свою дружбу с Рупертом? Или тут скрывается и другая причина, например связанная с рассуждениями о детях и браке? Может, Финн решил, что Одра желает женить его на себе?