Низко опустив голову и почти закрыв глаза, Адди с трудом пробиралась сквозь пронизывающий мокрый снег в сторону почты. Добравшись и радуясь короткой передышке, девочка отправила письмо, обменялась любезностями с почтальоншей и пошла обратно домой. На полпути ее отвлекли волны на озере – белые, громадные, перекатывающиеся и бурлящие на поверхности, а затем мощно и яростно обрушивающиеся на берег. Адди любила озеро в любом настроении, но, пожалуй, больше всего ей нравился его гнев. Она содрогалась от яростной мощи волн. Девочка чувствовала себя маленькой и беспомощной перед такой силой, но почему-то знала: озеро ей не навредит. Адди спустилась по каменистому откосу и присела на берегу, за пределами досягаемости волн.

Еще год назад Адди, пожалуй, испытала бы искушение скинуть пальто и войти в воду, зная, что гнев и холод волн согреют ее, как горячая ванна. Но теперь, повзрослев, Адди больше не позволяла себе увлечься озером так же, как в детстве.

Юной леди не подобает играть и плескаться в воде по-ребячьи – так сказала ей мать в этом году, когда Адди исполнилось тринадцать. Хотя Адди во многих отношениях еще чувствовала себя ребенком, ей нравилось, что ее называют «юная леди». И она решила вести себя соответственно, демонстрируя, что достаточно взрослая для такого обращения.

На берегу Адди лучше всего думалось. Пока голос озера звучал в ее ушах, она ловила себя на мыслях о будущем – когда Джесс закончит университет. Вернется ли он домой, к ней? Поженятся ли они, как собирались? Или он найдет в университете другую девушку – красивую, интересную и более подходящую ему по возрасту? Она знала, что ее родители надеялись именно на это, но Адди и представить не могла, что Джесс полюбит другую. Это казалось противоестественным.

Волны усиливались, ревя все громче. Посреди этого шума и ярости Адди пришла к выводу, что с единственным мужчиной, которого она когда-либо полюбит, все в порядке, – и неважно, придут ли письма или нет. Она зря беспокоилась. Не теряй надежды, девочка. Мир таков, каков есть.

Она встала и повернулась, чтобы идти домой, и в тот же миг огромная волна обрушилась на берег, где Адди сидела всего несколько секунд назад, словно подтверждая ее решение. Останься Адди на месте, вода, несомненно, поглотила бы ее. От этой мысли перехватило дыхание. Глядя на отступающую волну, девочка почувствовала укол сомнения: правильно ли она все поняла? Пока она карабкалась вверх на дорогу, ее грызло какое-то неприятное чувство. И не проходило до самого дома.

Адди понятия не имела, что в тот самый момент в нескольких сотнях миль от нее Джесс Стюарт сидел за столиком напротив молодой особы по имени Салли и очень надеялся ее очаровать.

В первый же день вдали от дома, сойдя с поезда в новом городе, Джесс Стюарт погрузился в новую жизнь. Теперь Грейт-Бэй и все с ним связанное казалось таким мелким, далеким. Университет, сосед по комнате – тоже приезжий, занятия, вечеринки, высотные здания, повсюду суетящиеся люди – все это увлекло Джесса. Но больше всего его привлекли женщины. Эта совершенно новая для него порода девушек – светские, утонченные, беззаботные, веселые, совсем не похожие на серьезных благоразумных жен рыбаков в Грейт-Бэе. Да, он не забыл Адди, но ей всего тринадцать – сущий ребенок. Теперь, на расстоянии, Джесс ясно видел, что Адди очень отличается от этих студенток. Взрослому мужчине не пристало поддерживать отношения с тринадцатилетним ребенком. Их детская близость позабылась – он открыл для себя близость иного рода.

В это время в Грейт-Бэе Адди вздрогнула и впервые за день почувствовала, как ее изнутри пробирает холод. Завязала потуже платок, застегнула пальто и плотнее натянула на голову капюшон, готовясь дойти до дома.

Через несколько недель Адди вернулась днем из школы и обнаружила, что на столе в гостиной ее ждет письмо. Она взвизгнула, выронила учебники и разорвала конверт.

Адди рухнула на кровать. Значит, Джесс на каникулы не приедет.

Она перечитывала письмо снова и снова. А потом убрала его в деревянную шкатулку с бархатной подкладкой, которая, по мнению девочки, как нельзя лучше подходила для хранения писем от Джесса. Она поставила шкатулку на письменный стол в спальне у окна, надеясь, что за четыре долгих одиноких года заполнит ее доверху.

– А я-то надеялся, что мальчуган вырос и наконец перестал думать о ней, – проворчал жене Маркус снежным утром, надевая куртку и шапку, чтобы расчистить подъездную дорожку. – Девочки ее возраста не должны строчить письма парням из университета.

Маркусу хотелось знать, что предпринять. Запретить Адди писать Джессу? Перехватывать его письма? Муж выступал именно за такой вариант, но Мари считала это глупостью.

– Он не приедет на Рождество, – шепнула она мужу, чтобы Адди не услышала. – Может, нашел себе девушку в университете.

Глаза Маркуса загорелись. А Мари продолжала:

– В любом случае Джесса не будет здесь целых четыре года. Конечно, иногда будет приезжать, но, когда закончит университет, Адди уже станет достаточно взрослой, чтобы решать самой. Может, он вернется домой и женится на ней. Или найдет кого-то повзрослее и забудет о нашей дочери. Кто знает.

– Женится! – с ужасом повторил Маркус. – Она же еще ребенок!

– Сейчас ей тринадцать. Но когда Джесс Стюарт закончит учебу, будет уже семнадцать. Вполне взрослая.

– Все равно семнадцать – слишком рано, – проворчал Маркус.

– Да-да, конечно, – хихикнула Мари. – Напомнить, что мы поженились, когда мне стукнуло восемнадцать?

Супруги дружно рассмеялись и поразились, как летят годы – как один миг. Тем временем их дочь сидела наверху в своей спальне за письменным столом. Для нее время ползло мучительно медленно.