– Ты права. К ним попадает много чего, когда люди разбирают бабушкины гардеробы. Я сам притащил им кучу коробок с одеждой бабушки Хэдли.

– Возможно, эта женщина купила рубашку именно там! Может, кто-то из персонала даже вспомнит ее.

Кейт сделала еще глоток и спросила себя, подумал ли об этом Ник Стоун.

* * *

Гораздо позже, когда они с Саймоном поужинали и прогулялись по городу в компании счастливого маламута и допили бутылку вина, Кейт уютно устроилась в постели. Пока она лежала, видения – или это не видения, а что-то другое? – с ней самой и Ником Стоуном вновь и вновь прокручивались в голове. Она представляла их так же ясно, как и недавнюю беседу с кузеном в гостиной. Что все это значит? Неужели она раньше знала этого человека и забыла его? Неужели разум сыграл с ней злую шутку?

Она взбила подушку и повернулась на бок, надеясь уснуть без сновидений.

Грейт-Бэй, 1902

Крики Адди разбудили ее родителей и собак. Все в мгновение ока оказались у ее постели. Девочка сидела в кровати, обливаясь потом. Мертвенно-бледное лицо было белее сбившейся в ногах простыни.

– Ох, милая, – проворковала Мари, приглаживая волосы дочери. – Наверное, тебе просто приснился кошмар.

Адди уставилась на нее диким взглядом, еще не понимая, что она дома, в своей постели, в безопасности, а не в паутине сновидений.

Мари обняла дочь, прижала к себе и стала поглаживать по спине, шепча на ухо ласковые утешающие слова. Собаки запрыгнули на кровать и тоже попытались утешить Адди.

– Ничего страшного, – успокаивала девочку мать, оглядывая темную комнату. – Просто плохой сон. Успокойся, милая.

Пока Мари утешала дочку, Маркус сходил на кухню, подогрел на плите молоко и вернулся с дымящейся кружкой. Все – отец, мать, дочь и собаки – сидели на кровати, пока Адди прихлебывала теплое молоко.

– Мне приснился такой ужасный сон, – наконец произнесла девочка.

– Я догадался, – отец улыбнулся. – Ты весь поселок перебудила. А теперь допивай молоко – и на бочок. До утра еще несколько часов. Даже рыбы спят.

Адди так и поступила. Она была благодарна за заботу. Она у себя в комнате, родители рядом, она в безопасности. Отец погладил ее по голове и, прежде чем уйти спать, трижды постучал о дверной косяк – чтобы все было хорошо. Так он делал, когда маленькая Адди боялась темноты.

«Так я зову ангелов, – объяснял он дочке. – Теперь они здесь и присматривают за тобой».

При этом воспоминании Адди улыбнулась, и ей сразу полегчало. А вот Мари не успокоилась так легко. Дочь раньше никогда не просыпалась в испуге среди ночи, разбудив мать. А вот Мари это чувство знакомо. Знакомые страхи.

Она укрыла Адди одеялом и сидела рядом, поглаживая по голове, пока девочка не задремала. Но после этого Мари не вернулась в постель – в ту ночь ей больше не довелось спать. Она прошла через темный дом на кухню. Плита еще не остыла, и женщина наполнила чайник. Пока заваривался чай, она достала книгу из тайника, давно устроенного в кухонном шкафу в третьем ящике снизу, где хранились старые кружевные скатерти ее матери. Ни Маркус, ни Адди не стали бы рыться там без ее разрешения и не могли случайно обнаружить тайник. И вот сильно потрепанная временем тоненькая книжка в кожаном переплете у нее в руках.

Мари с чашкой чая прошла в гостиную, опустилась в кресло у окна, положила книгу на колени и вздохнула. Нужно прочитать эту историю прямо сейчас. Потому что следующую главу пишет ее дочь.

Мари нашла сундук в темном пыльном углу на чердаке, когда Адди была еще совсем крошкой. Ее родители привезли его из своего бывшего дома – только сундук и ничего больше. В ту страшную ночь они в спешке собрали вещи – все, что попалось под руку, вывели малышку Мари из дома и быстро тронулись в путь. Мари смутно помнила, что ее мать сунула книгу в сундук вместе с гораздо более полезными вещами – постельным бельем, скатертями, теплой одеждой. Но когда Мари опять наткнулась на сундук, то не была уверена, что обнаружит в нем книгу: воспоминания о той давней ночи со временем стерлись. Она отчетливо помнила, как мать плакала из-за оставленного фарфорового сервиза, но взяла ли она книгу? Мари не знала точно, пока несколько лет назад не набралась смелости открыть сундук. Тот был спрятан на чердаке с тех самых пор, как семейство поселилось в Грейт-Бэе.

Мари вспомнила день, когда впервые увидела мальчика, который потом станет ее мужем. Городской праздник на берегу озера в необычайно теплый августовский денек. Ее семья только-только переехала в Грейт-Бэй – крошечную деревушку примерно в двухстах милях ниже по берегу озера от их предыдущего дома в Канаде. После того что случилось с бабушкой, они сбежали под покровом ночи – Мари предпочитала не вспоминать о том ужасном происшествии. Родители поклялись начать все с чистого листа, чтобы дочь могла жить нормальной жизнью на новом месте, где никто не знал об их темном прошлом. Вскоре ее отец устроился на работу к одной из самых богатых рыбацких семей, и для всех троих начались спокойные будни. Ничего необычного. Ничего выделяющегося. Ничего такого, что привлекло бы к ним внимание.

В тот августовский день в Грейт-Бэе в Великой бухте традиционно отмечали конец лета. Потрудившись как следует в путину, местные жители собрались на пикник, чтобы отметить свою удачу. Все принесли кое-какие припасы, расстелили на скалистом берегу пледы и обсуждали, каким славным выдалось лето. Пока новый работодатель знакомил собравшихся с отцом Мари, а соседки радушно приветствовали ее мать, дети наслаждались купанием. Температура целый месяц держалась выше девяноста [10], и прохладная, а не ледяная, как обычно, вода казалась внезапной роскошью.

Даже девочки отважились надеть новые купальные костюмы и войти в воду. С разрешения родителей Мари тоже присоединилась к общему веселью. Она зашла в озеро по колено, когда Маркус буквально сбил ее с ног. Он играл в догонялки на мелководье со своим братом Джином и бежал за мячом, который плыл прямо к Мари. Мальчуган видел перед собой только мяч и бросился к нему сломя голову, не заметив девочку. Столкнувшись, они оба нырнули в глубокий омут, о существовании которого Мари даже не подозревала. Под водой она открыла глаза и впервые увидела лицо Маркуса. Темные кудри, оливковая кожа… Она в жизни не встречала такого красивого мальчика. Дети провели под водой всего несколько секунд, которые растянулись для Мари на целую вечность – тишина, легкий плеск воды, его теплые объятия… Когда они выбрались на берег, смеясь и отплевываясь, Маркус извинился и протянул Мари руку. В тот момент она уже твердо знала, что проведет с этим мальчиком всю оставшуюся жизнь.

Они с Маркусом по-прежнему жили в доме, купленном много лет назад ее родителями. Молодожены Мари и Маркус после смерти отца Мари поселились с ее матерью. Еще недавно отец был достаточно здоров, чтобы отвести дочь к алтарю, но вскоре умер, оставив мать, Вивьен, с неизлечимым недугом – разбитым сердцем. Эта утрата подкосила ее навсегда. После ухода мужа Вивьен до самой смерти не могла дышать полной грудью, а малейшее усилие давалось ей с трудом. Даже просто приготовить ужин ей было невмоготу, словно жизненные силы постепенно вытекали из нее. Местные считали, что все это из-за ее горя, но сама Вивьен знала: дело в другом. Ее душа жаждала освободиться от земных оков, чтобы соединиться с любимым. Без него она была неполноценна, и Вивьен не хотела жить дальше как половинка когда-то единого целого. Еще до Нового года ее не станет.