Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Основной план знаем мы с вами и Ланге. Остальные специалисты знают только отдельные детали, которые касаются их работы. Например, техническая служба, коснется только вооружения.
— О цели они ничего знать не будут.
— Именно так. Отдел штурмбаннфюрера Берхарда Крюгера будет заниматься только документами для Таврина и его напарника. Медики займутся ранами Таврина.
— Хорошо, когда мы сможем начать детально прорабатывать план?
— Через час. Вас это устроит?
— Вполне, — ответил Вильке…
* * *
Берлин.
Принц-Альбрехт-штрассе.
Кабинет бригаденфюрера Танцмана.
Июнь, 1944 год.
Бригаденфюрер Танцман был обязан курировать операцию против Сталина, хотя сам не верил в возможность её осуществления. Основную реализацию он поручили штурмбаннфюреру Хенгельгауту и контроль оберштурмбаннфюреру Вильке.
Танцман спросил у Вильке, как только тот вошел в его кабинет:
— Что по подготовке акции? Рейхсфюрер интересуется этим.
— Агент получил новый передатчик.
— Это мне и так известно, Вильке. Что по подготовке исполнителей?
— С этим возникли сложности.
— Я добился открытия для вас секретной картотеки организации «Цеппелин», Вильке.
— Но, бригаденфюрер, при эвакуации группы из Риги в марте 1944 года, они попали под налет красной авиации. Погибла радиостанция и часть личного состава. Я отобрал агентов, а оказалось, что большинства из них уже нет в живых. Если бы я получил эту информацию раньше, то не стал бы тратить своего времени. Это местная недоработка. При начале эвакуации группы в Германию были составлены новые списки наличного состава. Но затем часть этого состава погибла, и списки не успели сверить.
— Что в итоге?
— Я подобрал десять русских агентов из особого лагеря «Цеппелин»[41]. Из них выделил двоих.
— Кто такие? — спросил Танцман.
— Бывшие военнослужащие Красной Армии. Оба попали в плен весной 1942 года.
— Подробнее.
— Первый — агент Шило Петр Иванович. Псевдоним — Таврин.
— Личное дело?
— Выписку я принес. В мае 1942 года добровольно сдался в районе города Ржев. Дал согласие работать на нас. Прошел подготовку в специальной школе «Цеппелин-Норд».
— Второй?
— Репин Григорий Иванович. Попал в плен в сентябре 1942 года. Дал согласие на сотрудничество. Прошел подготовку в специальной школе «Цеппелин-Норд».
— Выписка есть?
— Да. Но штурмбаннфюрер Хенгельгаут против кандидатуры Репина. Он предлагает вместо него отправить с Тавриным его жену. Она также прошла подготовку в центре «Цеппелин» как радист.
— И что думаете вы, Вильке? Он прав?
— Возможно.
— Что значит «возможно»? Вы не настаиваете на отобранном лично вами агенте?
— Нет, бригаденфюрер. Я оставил окончательное решение за вами и приготовил выписки из личных дел других агентов «Цеппелин». Вдруг вам не понравятся отобранные мною лично кандидаты.
— Я просмотрю все это уже сегодня. Что план операции?
— В целом план разработан лично Хенгельгаутом. Агенты будут заброшены в СССР с документами работников СМЕРШ. Покушение будет произведено при помощи гладкоствольного гранатомета «Панцеркнаке» калибром 30 мм. Его можно скрыть в рукаве офицерской шинели. Соответственно покушение планируется на осень 1944 года, когда военнослужащие Красной Армии перейдут на зимнюю форму одежды.
— Хорошо. Продолжайте работу.
Вильке понимал, что Танцман ждет ещё одного его доклада. Бригаденфюрера больше всего интересует работа фройлен Евы Шрат.
Танцман сам нарушил молчание:
— Теперь о нашем главном деле. Список с вами?
— Да. Вот он.
Бригаденфюрер просмотрел лист, который составила Ева Шрат. Это был список всех гостей барона фон Нейрата.
— Все фамилии, обведенные красным, это те, кто уединился потом в кабинете хозяина дома, — сказал Вильке.
— Генерал-майор фон Тресков. Это давний противник внешней и военной политики фюрера. Советник Гёрделер. Ульрих фон Кассель. Василевская Мария личный секретарь Адама фон Тротта. Эти из МИДа. Фердинанд фон Люнинк. А это кто такой?
— Офицер 9-го Потсдамского полка, герр Танцман.
— О чем они говорили? Удалось установить?
— Этого Ева не могла выяснить. Но Ева теперь может бывать в особняке фон Нейрат. Судя по составу людей, бывших в кабинете барона, это трудно назвать заговором. Слишком разные люди. Не думаю, что они придут к общему мнению по поводу будущего Германии.
— Мне нужны их связи, Вильке. Нужно знать, насколько все это серьезно.
— Заговор, если он и есть, то заговор спонтанный. Не думаю, что у них есть реальный план по перевороту.
— Иногда так бывает в истории — случаются самые невероятные вещи.
— Вы сказали собирать информацию, бригаденфюрер.
— Да. мне нужна информация. Впрочем, давайте поговорим про это в другом месте…
* * *
Они встретились через час в парке. Погода стояла хорошая, и Танцман предложил Вильке прогуляться.
— Итак, Вильке, вы хотели говорить.
— Да, бригаденфюрер. Я уже не один раз пытался это сделать.
— А я не один раз отвечал вам, Вильке.
— Но вы не решились поговорить со мной откровенно, бригаденфюрер. Вы говорили мне о том безнадежном положении, в котором оказалась Германия. Основа ордена СС — верность. И вы можете рассчитывать на меня.
— Скажите, Вильке, как, по-вашему, чего желает народ Германии сейчас?
— Наш народ перенес много страданий во время этой войны, бригаденфюрер. И сейчас немецкий народ ждет избавления от тяжелых испытаний.
— Иными словами народ не желает больше воевать?
— Я думаю так.
— А что еще вы думаете, Вильке?
— Вы тоже хотите убрать фюрера? — прямо спросил Вильке Танцмана.
— Разве я говорил это? Фюрер есть вождь, предназначенный провидением.
— Герр бригаденфюрер. С этим я согласен. Но как вы сами видите, у него все больше проявляются симптомы болезни Паркинсона. И не просто так рейхсфюрер Гиммлер приглашал к себе профессора де Криниса и рейхсминистра здравоохранения Конти.
— Вы это знаете, Вильке?
— Да. Но я не знаю, какое решение они приняли.
Танцман ответил:
— Кроме профессора де Криниса и рейхсминистра здравоохранения там были еще профессор Морель и доктор Штумпфэгер. Но доктора отказались принимать на себя ответственность.
— Никакого решения не принято?
— Нет. Там присутствовал Борман. Но врачебные светила не дали ни одного дельного совета. А как вы знаете отношения фюрера и рейхсфюрера Гиммлера в последнее время стали весьма холодными. И это еще мягко сказано.
— И потому нам нужно знать, насколько далеко могут пойти заговорщики, — сделал вывод Вильке.
— Именно так. Как вы знаете, покушений на фюрера было достаточно. А сейчас организовать его устранение будет весьма сложно. И если эти люди, что собрались в особняке фон Нейрата, не простые говоруны, а люди действия, то я хочу знать, с кем они связаны. Не тянем ли мы пустышку, Вильке?
— Присутствие генерала фон Трескова говорит, что нет.
— Почему же именно фон Тресков?
— Покушение на жизнь фюрера 13 марта 1943 года в Смоленске, герр бригаденфюрер, — напомнил Вильке.
Танцман знал про это. Но в детали вникал мало. В самолете фюрера в багажном отделении была заложена замаскированная бомба,