она одета изыскано и ведет себя как настоящая аристократка.

— Ты думаешь, папа?

Эльза еще раз посмотрела на Еву и согласилась с отцом.

Но Нейрат хотел узнать кто она. Потому отправился к молодой Герде фон Штюльпнагель, которая давно была первой нарушительницей спокойствия в доме своего отца генерала Карла фон Штюльпнагеля главнокомандующего войскам и вермахта во Франции.

— Рад вас видеть, фройлен Герда. Вы уже в Берлине. Давно прибыли из Франции?

— Две недели назад, барон.

— Как ваш отец?

— Спасибо, барон. Он здоров.

— Я хочу вас спросить про девушку в сиреневом. Моя дочь сказала, что она пришла с вами.

— В сиреневом? Это которая?

— Вон та, что стоит у бюста Бисмарка.

— Ах эта! Это фройлен Ева Шрат. Она довольно мила и служит в какой-то из канцелярий управления имперской безопасности.

— Так вы её не знаете? Эльза сказала, что это ваша подруга.

— Я познакомилась с Евой всего несколько дней назад. И девушка желает войти в хорошее общество Берлина. Говорят, она необычайно умна.

— А кто вас с ней познакомил? — спросил барон.

— Одна моя близкая подруга. Ева была у неё в гостях. Мы разговорились, и Ева сказала мне, что имеет приглашение в ваш дом, барон. Я посоветовала ей прийти. А почему вы спросили?

— Просто так, дорогая Герда.

— Вам приглянулась девушка?

— Она возраста моей дочери, фройлен. Я спросил просто так.

— Но у неё уже было приглашение, барон. Это не я помогла ей его раздобыть.

— В этом доме всегда много гостей, фройлен Герда.

Барон извинился перед девушкой и покинул её. Он подошел к брату своей жены Карлу Гёрделеру.

— Карл.

— Отто! Почему у тебя такой вид? Что-то случилось?

— Я хотел тебя спросить знаешь ли ты девушку по имени Ева Шрат?

— Ева Шрат? В первый раз слышу. А кто она?

— Сегодня она среди гостей моей дочери. И меня удивило, что у неё есть приглашение.

— Но кто она?

— Вот это я и хотел бы выяснить, Карл. Пока могу отметить, что девушка свежа и весьма красива.

— Ах вот оно что, — засмеялся Гёрделер. — Ты снова увлекся красавицей. Хоть я и брат моей сестры и должен быть на её стороне, но…

— Карл, я не о том, что увлекся. Я о том, кто она такая.

— Ты возьми и спроси у неё сам, Отто. Ты хозяин в этом доме. Хоть это и не твое торжество, а твоей дочери. Но помни, что особые гости собираются в твоем кабинете через полчаса.

Барон подошел к девушке. Вильке предупредил ее, что барон сам подойдет к ней. И он просил ничего не скрывать от него…

* * *

— Барон вас заметит, Ева, — сказал Вильке, напутствуя девушку, перед тем как она отправилась в особняк фон Нейрат.

— А если нет? — спросила она.

— Заметит. И в итоге подойдет к вам.

— И что мне ему сказать?

— Правду.

— Что это значит? Сказать, что я работаю на вас?

— На бригаденфюрера Танцмана. Мы с вами служим под его началом. В конце концов он все равно это узнает.

— Но тогда барон сразу выставит меня за двери.

— Нет. Он будет с вами любезен.

— Почему вы уверены?

— Барон и те, кто стоит за ним, захотят узнать чего хочет Танцман. Или чего хочет рейхсфюрер. Барон монархист и за ним стоит группа военных. Гёрделер сторонник либерального курса для Германии и мечтает возродить Веймарскую республику. И все они хотят знать, какую игру ведет Гиммлер. Теперь многие в рейхе понимают, что Германию нужно спасать. Война проиграна. И политическая марка фюрера теперь стоит мало. Но просто так списать Адольфа Гитлера невозможно. Он все еще фигура в игре.

— Но я думала, что придется работать тайно.

— Вам нужно вести игру, Ева. Они должны подумать, что вам многое известно. Поначалу говорите мало. Делайте намеки.

— Но разве мне многое известно?

— А вы делайте вид, что знаете всё.

— А вы уверены, что сами знаете игру Танцмана, герр Вильке?

— Этого еще до конца не знает и сам Танцман. Он будет присматриваться. Ему нужно знать какими силами располагают те, кто желает убрать фюрера. Я лично не думаю, что у них есть крепкая организация. Но один большой козырь я вам дам, Ева.

— И что это?

— У Гёрделера и его друзей нет связи с Западными странами. Именно поэтому они обхаживают Канариса, у которого эти связи есть, как думают они. Но бригаденфюрер Танцман имеет выход на посла Великобритании в Анкаре сэра Хьюго Нэтчбулла. Вы можете использовать этот козырь…

* * *

И вот барон фон Нейрат подошёл к Еве.

— Здравствуйте, фройлен.

— Господин барон.

— Вы Ева Шрат?

— Оберхельферин Ева Шрат. Служу в РСХА.

— А кто ваш шеф?

— Оберштурмбаннфюрер Вильке. Он работает в отделе бригаденфюрера Генриха Танцмана.

— Но в Берлине вы недавно?

— Я работала в канцелярии Эриха Шёне в Ровно, а затем во Львове в генерал-губернаторстве. В Берлине я совсем недавно, герр барон.

— Вы знаете мою дочь?

— Я была ей представлена только сегодня, герр барон.

— Но вы имеете приглашение в мой дом, фройлен. И я могу предположить, что вы представляете здесь Танцмана. Это так?

— Я работаю под началом оберштурмбаннфюрера Вильке, герр барон. Но герр Вильке офицер для особых поручений при Генрихе Танцмане.

— И вы говорите мне это вот так открыто, фройлен?

— У меня нет приказа ничего от вас скрывать, герр барон.

— Вот как?

— Иначе зачем бы я стала обращать на себя внимание.

— Вы правы, фройлен. И что вы хотите мне сказать?

— Только хочу передать вам, что год назад сотрудник британского посольства в Анкаре вышел на контакт с резидентом 6-го управления РСХА.

— И что?

— Он вывел резидента на посла Великобритании в Анкаре сэра Хьюго Нэтчбулла…

* * *

Красивая молодая женщина сама подошла к Еве и представилась:

— Я Мисси.

— Ева.

— Вы про меня не слышали, Ева?

— Я знаю, что вы русская.

— Потому я и подошла к вам. Вы сразу привлекли мое внимание, Ева.

— Почему же?

— Интуиция. Я почувствовала в вас родственную душу. У вас есть русские корни, Ева?

— Нет.

— Значит, мне показалось? Или вы не хотите сказать мне правды, Ева, — усмехнулась Мисси. — Вы ведь почти не знаете именинницу? Эльза фон Нейрат не ваша подруга.

— Нет. Я почти никого здесь не знаю.

— Но с вами беседовал барон фон Нейрат.

— Мы только познакомились с бароном.

— А по его лицу я поняла, что разговор у вас серьезный.

— Что вы, Мисси. Только штатный обмен любезностями. О чем серьезном я могу говорить с бароном?

— Но вы заметили,