– И что же она ответила? – спросил Катберт, изнывая от ложного положения, в которое попал.

– Она сказала, что не скажет ничего, чтобы у тебя не было проблем с полицией. Что ты можешь на это сказать?

– Ничего, – озадаченно ответил Мэллоу. – Я не могу отвечать за причуды горничных. Мне незнакомо имя Сьюзен Грант, и, судя по твоему описанию, я в глаза ее не видел. Я уверен, что твое объяснение правильно. Джульет отдала снимок тете, а девушка по какой-то глупости его похитила.

– Но ее упоминание о полиции?

Мэллоу беспомощно махнул рукой и облокотился о каминную полку.

– Понятия не имею, что она хотела сказать. И что ты теперь будешь делать, Дженнингс?

– Сначала я приведу эту девицу сюда, чтобы она встретилась с тобой. Потом спрошу мисс Сэксон, зачем она отдала снимок мисс Лоах. Как понимаю, ты не был в любимчиках у старой леди.

– Напротив, я ей нравился больше, чем она мне.

– Надо же. Ты ей настолько нравился, что она захотела иметь твой портрет… Я должен спросить мисс Сэксон, когда она дала его ей. Ты позволишь привести к тебе ту девушку завтра вечером?

– Конечно. Но все это чертовски неприятно.

Детектив встал, собираясь уходить.

– Большинство вопросов, связанных с убийством, неприятны, – спокойно сказал он. – Я лишь надеюсь, что больше неприятностей не будет.

– В смысле?

– Пока ничего сказать не могу.

– Загадками говоришь, Дженнингс.

– Да я сам путаюсь в загадках. Не вижу, чтобы я продвинулся. Однако я намерен потянуть за ниточку твоей фотографии, хотя, если мое объяснение верно, искать тут больше нечего. Но эта девушка, Сьюзен Грант, на воровку не похожа.

– Значит, это я подарил ей фотографию, – надменно заявил Катберт.

– Не обязательно, – ответил Дженнингс, надевая пальто. – Но я не буду больше строить теорий. Подожди, пока я устрою тебе встречу с девушкой. Тогда мы заставим ее заговорить.

Катберт пожал плечами.

– Как хочешь. Но я и правда не знаю, что она скажет.

– И я тоже, – сказал Дженнингс, когда они подходили к дверям. – Вот потому я и хочу свести вас лицом к лицу. И может, все и правда окажется бредом сивой кобылы.

– Ты действительно в этом деле заинтересован не меньше меня. Кстати, когда похороны?

– Послезавтра. Затем огласят завещание. Надеюсь, старая леди оставит тебе какие-то деньги. Она, говорят, была богата. Кстати, поинтересуюсь тем делом фальшивомонетчиков Сол, о котором ты говорил.

– Зачем? – насторожился Мэллоу.

– Может, оно как-то связано с этим убийством. Правда скрыта в прошлом. И мисс Селина Лоах явно была знакома с мисс Сол.

Когда Дженнингс откланялся, по лестнице поднялся почтальон с вечерней корреспонденцией. Катберт нашел письмо от Джульет и тут же вскрыл его. Там была лишь одна строка.

«Не говори с полицией по поводу этого убийства. ДЖУЛЬЕТ».

Катберт Мэллоу этой ночью спал плохо.

Естественно, Катберт сразу же подумал, что надо найти Джульет и попросить у нее объяснения по поводу этой таинственной записки. Он отправился в «Святилище Муз» на следующий же день, но ему сказали, что мисс Сэксон с матерью уехали из города и вернутся лишь через несколько дней. Где они – он узнать не смог и уже в некотором разочаровании покидал дом, когда столкнулся с Бэзилом.

– Привет, Мэллоу! – сказал молодой джентльмен, остановившись как вкопанный. – Ты заходил к моей матери?

– Я приходил к Джульет, – ответил Катберт, жалея, что встретился с ним, – но узнал, что ее нет в городе.

– Ну не совсем так. Они с матерью поехали в коттедж «Роза» и намерены там оставаться до похорон и оглашения завещания.

– Завещания? – отозвался Мэллоу.

– Да. Похоже, у тети Селины была куча денег. Думаю, она все оставила Джульет. Меня она никогда не любила.

– Но ты часто бывал у нее.

– Бывал, – откровенно признался Бэзил. – Я пытался держаться с ней как можно воспитаннее, чтобы она и мне что-то оставила. Между нами, Мэллоу, я чертовски нуждаюсь. У матери денег мало, у меня своих нет, а старый Октагон дьявольски прижимист.

Чего еще можно было ждать от бездельника, который в жизни и пальцем не шевельнул, чтобы заработать, и жил милостями своего приемного отца! Но у Бэзила был свой взгляд на деньги. Он считал себя гением, и Питер должен гордиться, что ему дозволено содержать его, поскольку, по его словам, «он впишет свое имя в скрижали этого века». Но вписывание имени в скрижали – процесс долгий, и Бэзил мало беспокоился на этот счет. Он говорил, что гения нельзя торопить, и большую часть времени ничего не делал. Мать снабжала его карманными деньгами и одеждой, Питер давал хлеб и кров, и Бэзил весьма приятно проводил дни. Он желал славы, чтобы его имя было у всех на устах, а фотографии – во всех газетах, но чтобы заполучить желаемое, надо было трудиться, а как раз трудиться-то он и не хотел. Катберт знал, что этот молодой человек был прирожденным лодырем, и хотя сам был в общем-то человеком праздным, тем не менее недолюбливал Бэзила за лень. Будь Мэллоу беден, он наверняка сам зарабатывал бы себе на хлеб, но у него был хороший доход, и он не работал. И, в конце концов, он лишь следовал тому образу жизни, в котором был воспитан. Но Бэзил был беден, ему необходимо было делать карьеру, и потому он обязан был работать. Однако ради Джульет Катберт держался как можно вежливее.

– На твоем месте, Сэксон, я бы бросил играть, – сказал Мэллоу.

– Чушь! Я не делаю высоких ставок. Кроме того, я видел, как ты сам у Маракито проигрывал немало.

– Я могу себе это позволить, – сухо заметил Катберт, – а ты нет.

– Черт, тут ты прав. Но, Мэллоу, не надо мне тут мораль читать, ты сам не святой.

– Чек тебя спасет?

Бэзил был достаточно хорошо воспитан, чтобы покраснеть.

– Нет! Я денег не просил, – сказал он холодно, – и, кроме того, если Джульет унаследует деньги тети Селины, то и мне что-то достанется. Мы с Джульет всегда делились.

То есть Джульет давала Бэзилу деньги, а он их тратил. Мэллоу тошнило от этой откровенной самовлюбленности. Однако он не хотел ссориться с Бэзилом, поскольку знал, что Джульет его любит и, более того, в нынешней ситуации он желал обзавестись еще одним другом в доме миссис Октагон.

– Может, мисс Лоах все же оставила тебе какие-то деньги, – заметил он.

– Видит бог, я надеюсь. Если нет – то я в полной заднице. Этот чек… – тут он осекся, словно понял, что сказал слишком много. – Но они достанутся Джульет, – пробормотал он.

– В чем дело? – тут же спросил Катберт.

– Ничего-ничего. Просто счет от портного. Что до завещания, то разве ты не знаешь, что я поссорился с тетей Селиной за неделю до ее смерти? Она меня из дома выгнала. – Тут лицо Бэзила сделалось угрожающим. – Хотелось бы мне посчитаться со старой хрычовкой. Она оскорбила меня!