Дженнингс испытующе смотрел на друга.

– И правда странно. А причины она не объяснила?

– Нет. Но я знал, что мой дядя был знаком с ней в юности, потому решил спросить, что он на этот счет думает. Он рассказал, что некогда был помолвлен с мисс Лоах, и…

– Продолжай, – сказал Майлз, видя, что Катберт замялся.

– В дело была замешана еще одна женщина.

– Обычное дело, – сухо сказал Дженнингс. – Ну?

– Ее имя было Сол. Эмилия Сол.

– О, – Майлз снова сел. Он стоял до того несколько секунд. – Ты упоминал фамилию Сол в связи с тем делом о фальшивомонетничестве двадцатилетней давности.

Катберт кивнул и, будучи теперь полностью уверенным, что ему необходима помощь Дженнингса, рассказал ему обо всем, что узнал от Карэнби, и о том, что рассказала его матушка. Также он коснулся речи миссис Октагон и повторил обещание, которое он перед ней произнес. Майлз внимательно слушал, но не говорил ни слова, пока его друг не закончил.

– Ты рассказал мне все, что знаешь? – спросил он.

– Да. Я хочу, чтобы ты мне помог. Не думаю, чтобы то, что я узнал, имело отношение к убийству.

– Я не был бы так в этом уверен, – задумчиво проговорил Дженнингс, рассматривая ковер. – Миссис Октагон обосновывает свой отказ фактом убийства. Однако ты ее предупредил, и она должна осознавать последствия.

– Но, дружище Дженнингс, ты же не думаешь, что она как-то связана с убийством. Я заверяю тебя, что она хорошая, добрая женщина…

– С бешеным темпераментом, судя по словам твоей матери, – сухо закончил Дженнингс. – Но ты не беспокойся. Я не думаю, что она виновна.

– А как иначе! – возмущенно воскликнул Мэллоу. – Мать Джульет!

– Но тем не менее какую-то связь с этим делом она иметь может. Однако ты был со мной откровенен, я отплачу тебе тем же и помогу тебе. Первым делом нам надо разобраться с фотографией.

– Ах, да. Я и забыл, – сказал Мэллоу, бросая взгляд на снимок, лежавший у него под рукой. – Дай-ка ее сюда.

Майлз протянул ему снимок.

– Ты сказал, что узнаешь фото, – сказал он.

– Узнаю свое лицо. Я сделал несколько таких портретов. Думаю, этот… – Он впервые посмотрел на подпись, и лицо его побледнело.

– В чем дело? – быстро спросил Майлз.

– Не понимаю, – сбивчиво пробормотал тот.

– Подпись узнаешь?

– Да, это явно писал я.

– Очень нежная подпись, – сказал Майлз, не сводя глаз с обеспокоенного лица друга. – «С горячей любовью».

Катберт положил снимок и кивнул.

– Да. Написано так, – прошептал он, уставившись на ковер.

– И ты написал это служанке.

– Какой служанке?

– Той новой горничной, которую мисс Лоах наняла в день убийства, – Сьюзен Грант.

– Я помню это имя. Читал в газетах.

– Ты хорошо с ней знаком? – спросил Дженнингс.

– Вовсе не знаком.

– Да ладно. Мужчина не дарит незнакомой девушке своего портрета с такой надписью, только любимой.

– Дженнингс! – возмутился Мэллоу. – Как ты подумать мог… – голос его сорвался, и он сцепил руки.

– А что я должен думать? – спросил детектив.

– Да что хочешь.

– Что ты влюблен в Сьюзен Грант?

– Да я в глаза ее не видел! – в ярости ответил Катберт.

– Тогда как у нее оказался твой портрет? – спросил Дженнингс. Затем, поняв, что Мэллоу отказывается отвечать, он положил руку ему на плечо. – Ты должен мне рассказать. Ты уже столько мне рассказал, что должен идти до конца. Так дело не пойдет. Нет, – Дженнингс посмотрел Мэллоу прямо в глаза, – ты не дарил этого портрета Сьюзен Грант.

– Я такого не говорил.

– Не дури, Мэллоу. Ты сказал, что не знаешь ее, значит, вряд ли мог дать ей этот снимок. Подпись указывает, что портрет был подарен любимой женщине. Ты сказал, представляя меня мисс Сэксон, что это единственная женщина, которую ты в жизни любил. Значит, портрет был подарен ей.

– Я… я не могу сказать.

– То есть ты мне не доверяешь, – сказал Дженнингс.

Катберт быстро встал и сбросил руку друга.

– Лучше бы я вообще рот не открывал!

– Дружище, ты должен больше мне доверять. Я прекрасно понимаю, почему ты не хочешь признаваться в том, что подарил это фото мисс Сэксон. Так ты втягиваешь ее в это дело.

– Дженнингс! – вскричал Катберт, багровея от ярости.

– Минуточку, – спокойно, глазом не моргнув, сказал детектив. – Понятно. Ты подарил фото мисс Сэксон. Она отдала его мисс Лоах, Сьюзен Грант влюбилась в тебя на фото и взяла его себе. Его нашли в ее сундучке.

– Да, да! – возопил Мэллоу, хватаясь за соломинку. – Я и правда подарил этот снимок Джульет, и, конечно же, она отдала его своей тетке. Та девушка легко могла взять его. Но зачем ей было его красть, – озадаченно добавил Катберт, – этого я не понимаю!

– Ты с ней не знаком? – спросил Дженнингс.

– Нет. Правда, не знаком. Впервые слышу ее имя. Как хоть она выглядит? – Дженнингс описал Сьюзен как мог, но Катберт покачал головой. – Нет, никогда ее не видел. Говоришь, снимок был у нее в сундучке? – Получив утвердительный ответ, он сказал: – Может, он там валялся, и она взяла его, хотя зачем – не знаю.

– Ты уже это говорил, – сухо заметил Дженнингс. – Но как бы странно это ни показалось, эта девушка влюблена в тебя.

– Откуда ты знаешь?

– Понимаешь ли, – медленно проговорил Майлз, – после убийства я осматривал вещи слуг в доме в поисках орудия преступления.

– Но ведь их не обвиняют?

– Нет. Я и обыскивать их вещи не стал бы, если бы они сами не настаивали. Но они так боялись обвинения, что хотели снять с себя все подозрения. То, что все четверо были на кухне в момент убийства, ставит их вне подозрений. Но они настаивали, так что я заглянул в их вещи. Я нашел этот снимок в сундучке новой горничной. Она отказалась говорить, как он попал к ней, но покраснела и расплакалась, так что я понял, что она в тебя влюблена.

– Но я же говорю тебе – это абсурд! Я не знаком с девушкой. К тому же она служанка! Ха!

– Тогда я должен устроить вам встречу, и, возможно, мы найдем какое-то объяснение. Я забрал фотографию…

– Зачем? С чего это мое фото так тебя интересует, Дженнингс?

– Потому что ты мой друг, и я узнал твое лицо сразу же, как его увидел. Я, естественно, спросил девушку, как снимок к ней попал, поскольку знаю, что хорошенькие горничные не в твоем вкусе. И ее ответ заставил меня забрать портрет и спросить у тебя объяснений.