– Где именно?

– Рядом с коттеджем есть поле спелой пшеницы. От сада его отделяет изгородь. Я прошел по тропинке, которая идет от станции, и перепрыгнул через изгородь.

– Ты заходил во владения мисс Лоах?

– Нет, я не имел на это права. Я видел свет в цокольном этаже, но особого внимания не обратил. Я очень хотел найти призрака. В общем, я прошмыгнул вдоль изгороди со стороны поля и перелез через стену. Затем я продрался сквозь парк, весь исцарапался, но ничего не нашел. В доме было тихо, я подождал с четверть часа, и все. Я перелез через стену с другой стороны и поехал домой. Я простыл, почему и надел на другой день пальто. Вот тебе история моей охоты за призраком. Ну не дурак ли я?

– Жаль, что ты раньше мне этого не рассказал, Мэллоу.

– Тогда бы ты решил, что это я убил старушку. Но я рассказываю тебе об этом сейчас, чтобы ты распутал это дело. Я раньше не говорил потому, что не хотел, чтобы меня втягивали в это дело.

– Ты ничего не заметил в коттедже?

– Ничего. И никого. Я ни звука не слышал.

– Даже крика?

– Даже крика, – сказал Мэллоу. – Услышь я хоть что-то, я бы сразу пошел посмотреть, что случилось.

– Странно, – пробормотал Дженнингс. – А ты точного времени не помнишь?

– Не с точностью до минуты. Было чуть больше десяти. Сколько конкретно – не скажу. Может, четверть одиннадцатого. Но я же не думал, что что-то произойдет, и на часы не смотрел.

Дженнингс задумчиво изучал ковер.

– Мне вот интересно – не ушел ли убийца этим путем, – пробормотал он.

– Каким?

– Через стену и через парк. Видишь ли, он не мог уйти через переулок или по тропинке на станцию, не наткнувшись на полицейского. Но он мог выскользнуть из передней двери в половине одиннадцатого и, как и ты, перелезть через стену, пройти через парк и выбраться с другой стороны. Так он мог ускользнуть от полиции.

– Возможно, – недоверчиво проговорил Катберт, – но я покинул парк около одиннадцати. Если кто-то шел за мной, я бы заметил.

– Я бы не был так уверен. Ты сам сказал, что там сущие джунгли. Тот человек мог заметить тебя и затаиться. Более того, – добавил детектив, выпрямившись, словно готовый сорваться с места, – он мог написать мисс Сэксон, что видел тебя той ночью. А она…

– Чушь! – перебил его Мэллоу. – Он бы выдал себя.

– Если только письмо не было анонимным.

– Возможно, – сказал Мэллоу, – но Бэзил мог находиться поблизости. Вот и повод обвинить меня.

– Тогда ему пришлось бы объяснять, почему он там находился в такой час. Но он не хочет, и будь уверен, мисс Сэксон ради него будет молчать. Нет, Мэллоу. Кто-то очерняет тебя перед мисс Сэксон – Бэзил или кто еще. Если бы нам только удалось ее разговорить…

Катберт покачал головой.

– Боюсь, это невозможно.

– Может, я возьму тебя под арест, – предложил Дженнингс, – и тогда уж она заговорит?

– Нет, черт тебя дери! – в ужасе воскликнул Мэллоу. – Это будет уже слишком. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я ошивался поблизости той ночью. Моим объяснениям могут не поверить. В любом случае меня обольют грязью, зная, что я помолвлен с племянницей покойной.

– Я понимаю. – Дженнингс встал и потянулся. – Мне надо услышать, что скажет Сьюзен, – он глянул на часы. – Она придет через несколько минут.

Повисла тишина.

– О, кстати, – нарушил молчание Дженнингс, вынимая из кармана какие-то бумаги, – я заглянул в дело семейства Сол.

– И что? – вяло спросил Катберт.

Дженнингс сверился со своими записями.

– Эти Сол, – сказал он, – были той еще семейкой. Мамаша, братец и дочь…

– Эмилия!

– Она самая. Все они были фальшивомонетчиками. У них был цех где-то в Хэмпстеде. Главой банды была миссис Сол, остальные тоже были замешаны. Потом Эмилии надоела такая жизнь – думаю, нервы не выдержали. Она пошла на сцену и так встретилась с Карэнби. Потом она, как ты знаешь, погибла. Мать и братец попались. Их посадили. Мамаша, думаю, умерла – говорят, ее отравили за то, что слишком много рассказала. Брат попал в тюрьму, вышел через много лет по досрочному освобождению, затем тоже умер. Остальная банда тоже попала за решетку, но я не могу сказать, что с ними стало.

Катберт пожал плечами.

– Это мало чем нам поможет.

– Верно. Но зато ты видишь, чего избежал твой дядя, не женившись на той женщине. Я не понимаю…

– Карэнби тоже, – улыбнулся Мэллоу. – Он любил мисс Лоах, но Эмилия прямо загипнотизировала его. Но она мертва, и я не вижу связи между ней и этим убийством.

– Что же, – спокойно сказал Дженнингс, – сдается, кто-то кроме матери дал показания, в результате чего банду накрыли и нашли подпольный цех. Предположим, что этим человеком была Селина Лоах, ненавидевшая Эмилию за то, что та увела у нее Карэнби. Один из членов банды вышел недавно на свободу и мог в отместку убить старую леди.

– Что? Да ведь столько лет прошло!

– Месть – это такая страсть, что с годами лишь крепнет, – мрачно сказал Дженнингс. – В любом случае я намерен раскопать все сведения по этому старому делу о фальшивомонетничестве, особенно потому, что сейчас в обращении появилось много фальшивых денег. Не удивлюсь, если подпольный цех снова заработал, мисс Лоах узнала об этом, и…

– Это все домыслы, – воскликнул Мэллоу. – Не вижу ни малейшей связи между фальшивомонетчиками и этим убийством. Кроме того, это не объясняет, почему Джульет намекает на мою причастность!

Дженнингс не ответил.

– Еще и звонок, – пробормотал он, глядя себе под ноги, – это надо бы объяснить. – Он быстро поднял взгляд. – Вот что я тебе скажу, Мэллоу. Это дело может оказаться куда серьезнее, чем мы подозреваем.

– Для меня и так серьезнее некуда, – ответил Катберт, – хотя я и не понимаю, что ты имеешь в виду. Все, чего я хочу, – понять, в чем дело, и жениться на Джульет. Найти убийцу мисс Лоах и не думать об этом давно забытом деле фальшивомонетчиков.

– Между этими преступлениями есть связь, – упрямо повторил Дженнингс. – Не могу сказать, какая именно, но я чую, что раскрытие одного дела приведет к раскрытию другого. Если бы я смог доказать, что мисс Лоах убита одним из тех фальшивомонетчиков…

– И что тогда будет?

– Я смогу найти нынешний подпольный цех.

Он бы рассказал подробнее, но тут вошел слуга Мэллоу и сказал, что мистера Дженнингса спрашивает некая молодая особа. Мэллоу приказал слуге пригласить ее, и вскоре в комнату вошла Сьюзен Грант, взволнованная, с пылающим лицом.

– Рад вас видеть, – сказал Дженнингс, пододвигая ей кресло. – Это мистер Мэллоу. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.