Они с Ником смеются, а я закатываю глаза.

— Не обижайся. — Толкает меня парень. — Она же не со зла.

— Я знаю.

— Просто тебе нужно чаще расслабляться.

— Ты напряжена. — Подхватывает Алина. Она кладет руки мне на плечи и начинает массировать. — Вот так. Лучше?

— Просто я всегда собрана и организована. Мама учила меня ставить цели и идти к ним прямой дорогой. Не уверена, что вечеринки хоть как-то способствуют этому!

— Но молодость уходит. — Улыбается Ник. Он вытягивает ноги и разваливается на траве. — Так говорит моя мама. — Парень раскидывает руки и уставляется в прозрачное голубое небо. — «Не успеешь моргнуть, — говорит она, — и тебе уже тридцать. Ты тухлый менеджер в тухлом офисе, у тебя такой маленький доход, что его не хватает даже на недельный отдых за границей, и каждый день ты вынужден тащиться на постылую работу, проживая там свой бесконечный и бессмысленный день сурка, а в выходные переть на дачу с сопливыми детьми, которых у тебя уже двое — несмотря на решение не иметь детей вообще. Так что живи сейчас, пока молодой!»

— Это лучшее материнское наставление из тех, что я слышала. — Признается Алина. — Любимый завет моей мамы: «Все мужики — козлы». И знаете? Это всегда работает!

— Кстати, о козлах… — Перевернувшись на бок, понижает голос Ник.

Мы перехватываем его взгляд, и Алина опускает руки, заканчивая тем самым сеанс массажа.

— Да неужели… — Говорит подруга, закусывая губу.

— Именно. — Подтверждает Никита.

В тридцати метрах от нас на скамейке располагается компания парней.

— Те самые хоккеисты? — Догадываюсь я.

Их человек восемь, все выглядят крепкими, но на одном из ребят спортивная куртка с эмблемой клуба — жирная подсказка.

— Да. — Алина сглатывает. — А это, похоже, тот, о котором с утра, не затыкаясь, трещит Вика Лернер со своими подружками из группы поддержки.

— Новенький из Сампо?

— Ага.

Но я замечаю Кая еще до того момента, как его фигура показывается из-за толпы парней. На нем черная кожаная куртка, темные джинсы, грубые ботинки. Он держится прямо и уверенно — будто хозяин жизни. Смеется открыто, но свысока — словно делает одолжение тому, кто только что пошутил.

— Хорош. — Тихо произносит Ник, поднимаясь и усаживаясь ровнее. — Но не мой типаж.

— Думаешь, тебе такие не по зубам? — Искоса глядит на него подруга.

Я вижу, как она инстинктивно поправляет волосы и облизывает губы, будто хочет понравиться кому-то из той толпы.

— Этот точно по девчонкам. — С видом знатока замечает Ник. — Знает себе цену и знает, что любая почтет за счастье оказаться в его объятиях. Простите, девочки.

— Да уж. — Алина поднимает мой ежедневник и принимается обмахивать им лицо.

Мне кажется, я краснею и бледнею одновременно. Это ужасно.

— Почему это любая? — Мой голос не звучит так уж уверенно, как сама фраза. — Он так выглядит… фу! Вульгарно, развязно. Неряшливо. Как такой может кому-то понравиться?

— Да брось. — Алина по-прежнему не отрывает взгляда от компании парней. — Сразу же видно — альфа. Рядом с таким девчонки чувствуют себя привлекательными: «типа: гляди, он выбрал меня!», а их подружки пускают слюни от ревности. К тому же, с плохишами всегда весело, и они могут защитить, если нужно. А еще они та-а-ак красноречиво льют в уши и так рьяно добиваются тебя, что этот короткий миг, пока вы вместе, стоит того, чтобы запомнить его на всю жизнь.

— Похоже, твоя мама имела в виду именно этого красавчика, когда говорила, что все мужики — козлы! — Смеется Ник.

Взгляд Алины на мгновение затягивает печалью:

— Нет. Не его. — Она кивает головой. — Вон того, в спортивной куртке. Витька Серебров. Мы учились вместе. Он замутил со мной перед экзаменами, наплел с три короба, а я и развесила уши. Переспали на выпускном и больше не виделись: он расстался со мной по смс, представляете?

— Ух, ты… — Сочувственно касается ее плеча Ник. — Сожалею, подруга.

— Теперь он не Витька, а Виктор, и о его победах на любовном фронте трезвонят у нас во дворе чуть ли не каждый день. Мама говорит, он всякий раз таскает домой разных девиц! Хорошо, что я вообще не смотрю в окно, выходящее на его дом! — Алина беспечно отмахивается, но, похоже, это лишь слова, и она действительно тяжело переживает воспоминания об их разрыве. — Хорошо хоть ногу сломал! — Бросает подруга. — Теперь этот красавчик из Сампо заменит его в команде надолго. Зная, как Витька жить не может без хоккея, начинаю верить во вселенскую справедливость!

— Ты посмотри, и эта уже здесь. — Морщится Ник, когда к Каю подходит несколько девушек во главе с худой, рослой блондинкой.

Она вкладывает свою руку в его ладонь. Кай жмет ее, не отводя от девушки глаз.

— Виктория Лернер не упустит такого шанса. — Усмехается Алина. — Мы с ней дружили — еще в школе. Больше всего она падка на то, что есть у других. Сначала копировала меня в одежде, затем записалась в секцию танцев, где я занималась. Мне казалось — мы так дружим, но все прояснилось после того, как Вика отобрала всех моих подруг, настроив против меня, и стала отбивать всех моих ухажеров — начиная от Климкина, который ел свои козявки, заканчивая косоглазым Геллером, который был ниже ее на голову. Вот ни капли я не удивилась, когда узнала, к кому Витька от меня ушел! Не смогла королева простить мне выпускного танца и поцелуев с красавчиком-хоккеистом!

— Она что, переходящее знамя? — Хихикает Ник.

— Уверена, Вика так не считает. — Фыркает подруга. — А сейчас этот… как его? Кай? Он представляет для нее наибольший спортивный интерес — самый обсуждаемый парень в университете. Девчонки от зависти лопнут, если она станет с ним встречаться!

— А почему бы тебе с ней не потягаться? — Предлагает Никита. — А что? Ты ведь у нас красотка.

— Брось, — пихает его в плечо Алина.

— Я серьезно! — Возвращает толчок парень. — Разве он тебе не нравится? Смотри, какой… горячий! Почему бы тебе не закрутить с ним ей назло?

— Нет! — Вдруг восклицаю я неожиданно для себя самой.

И ребята оба уставляются на меня.

Я смущенно отвожу взгляд и смотрю на Кая. Его блестящие черные волосы растрепаны и колышутся на ветру. Мне кажется, я чувствую аромат его геля для душа, и от этого пульс ускоряется, а в щеки бьет колючий жар. Разговаривая с этой блондинкой, Кай надменно кривит губы, и у меня пересыхает в горле, ведь сегодня во сне я отчетливо понимала, что желаю поцеловать их.

— Только посмотрите на него. — Вздыхаю я. — Одет… небрежно! Весь растрепанный какой-то. Еще татуировки эти…

Он принадлежит к тому типу людей, от которых я всегда стараюсь держаться подальше — вот о чем я думаю в этот момент.