Биконсфилд говорил, что «мы все еще надеемся и верим, что Конгресс может состояться», но его главной задачей должно быть урегулирование ситуации на основе существующего европейского права, и прежде всего договоров 1856 и 1871 гг.[1257].

Английский циркуляр, жесткие заявления Биконсфилда, провал венской миссии Игнатьева… Европейская петля балканских проблем сдавливала Зимний дворец все сильнее. Александр II был крайне взволнован, а бездействие главнокомандующего по занятию Босфора только усиливало его раздражение. Горчаков вообще никак не хотел отвечать на циркуляр Солсбери, полагая, что всякие новые объяснения будут напрасны. Милютин же настаивал на обратном: надо отвечать и тем самым тянуть время, в противном случае Россию обвинят в «честолюбивых замыслах»[1258].

В целом же отношение российской стороны к циркуляру Солсбери точно определил петербургский корреспондент «Таймс»: это — «новое доказательство того, что британский кабинет решил воевать»[1259].

Воевать с Россией? Многие политики в Англии, подобно лорду Пальмерстону, считали, что мир становится несправедливым, если никто не воюет с Россией, и когда дело доходило до оплаты подобных проектов, то вопрос цены отходил на второй план. Однако на сей раз стоимость «европейской пехоты» вылетала Уайтхоллу в «копеечку». Не успела палата общин одобрить выделение правительству внебюджетного кредита на 6 миллионов фунтов, как Андраши определился со стоимостью своих услуг. 4 (16) февраля 1878 г. граф Бейст, по словам Дерби, сообщил премьеру, что «мобилизация в малых масштабах бесполезна» и императорское правительство «может выставить в поле 1 100 000 человек, что потребует 12 миллионов фунтов: одну половину указанной суммы Андраши желал получить в качестве субсидии, другую — займом»[1260]. И если последний был уже гарантирован Вене английским премьером, то 6-миллионное безвозмездное дотирование австрийского бюджета, даже для отпора русским, явно не входило в планы Дизраэли. Думается, что и сам Андраши, выдвигая подобное условие, понимал его нереальность, на что, может быть, и рассчитывал.

Однако при всех огромных финансовых возможностях Британской империи, ее правительству нужно было озаботиться и реальными силами собственной сухопутной армии. А вот здесь возникали большие проблемы. В конце февраля 1878 г. «Таймс» занялась выяснением этого вопроса, и вот что у нее получилось. По примерным оценкам на основе парламентских данных, общая численность частей английской сухопутной армии, расквартированных как в метрополии, так и в колониях, составляла 133 720 человек. Объявленный правительством призыв увеличивал эту численность на 20 тысяч армейских резервистов первого класса и 30 тысяч милицейских резервистов[1261]. Правда, данные по призыву, озвученные в палате общин 16 (28) марта, выглядели несколько скромнее: 12 тысяч — армейских и 25–26 тысяч милицейских резервистов. 10–15 тысяч могли дать армейские резервисты второго класса[1262]. В учете военных сил империи существовала еще такая категория, как волонтеры, но по ним газета данных не публиковала. Милиционеров и волонтеров можно было направлять на службу за пределы Англии только с их согласия. В итоге, без учета волонтеров, получалось 155 720–168 720 военных[1263] «всех категорий, подлежащих службе за пределами страны и пригодных, по крайней мере на бумаге, для экспедиции в Турцию или куда-либо еще»[1264].

Оценка же боеспособности этих сил, данная «Таймс», звучала так: «…мы все еще способны с нашей армией нанести жестокий и впечатляющий удар»[1265]. «…Все еще…» — за этим явно слышались ностальгические отголоски британской героики времен Крымской войны: «тонкая красная линия», атака легкой кавалерии… Однако на благоприятный для Британии исход той войны в гораздо большей степени повлияла 100-тысячная французская армия, которая более чем в два раза превосходила силы английского экспедиционного корпуса. Как, впрочем, и упорство французского генерала Мак-Магона, удержавшего захваченный Малахов курган, что в немалой степени склонило русское командование к решению оставить Севастополь. Однако спустя двадцать лет заменить французов австрийцами в возможной новой войне с Россией у Англии явно не получалось.