сообразную им тварь, видимую же и невидимую, произвел из небытия Словом и Мудростью, в должные времена сотворив и творя как всё вообще, так и каждое в отдельности. Ибо мы веруем, что логос предшествует творению Ангелов; логос – творению каждого из наполняющих горний мир сил и сущностей; логос человеков; логос всего, что приемлет от Бога бытие, чтобы мне не перечислять каждое» (Преп. Максим Исповедник. Амбигвы к Иоанну, 2 // Преподобный Максим Исповедник. О различных недоумениях у святых Григория и Дионисия. С. 66).

43Схолия 12: «Он говорит, что Промысл проявляется в Слове, ипостасно соединившемся с плотью, а Суд становится доступным восприятию в страдании ради нас [этого воплотившегося Слова]; благодаря им, то есть благодаря соединению и страданию, и произошло спасение всего».

44Схолия 13: «Он говорит, что Воплощение произошло для спасения естества, а страдания [Господа] – для искупления [людей], находящихся вследствие греха под властью смерти».

45 В этом предложении прежде всего привлекает внимание мысль преподобного, что обожение спасаемых предопределено прежде всех век (προ των αιώνων προωρισθείσης των σωζομένων θεώσεως). По мнению Ж.-К. Ларше, уже творение человека, согласно преп. Максиму, имело своей целью обожение его (см.: LarchetJ.-C. La divinisation. Р. 83–84). В двух своих посланиях (24 и 43) преп. Максим высказывается на сей счет довольно ясно; так, в одном из них говорится, что Бог сотворил нас, чтобы мы стали причастниками Божеского естества (2 Пет. 1:4) (ϊνα γενώμεθα θείας κοινωνοι φύσεως) и Его вечности, а также чтобы явились подобными Ему по обожению вследствие благодати (κατα την εκ χάριτος θέωσιν). Ради этого обожения и существует все мироздание, то есть все устроение сущих, которые возникают и преходят (см.: PG. Т. 91. Col. 609). С другой стороны, преп. Максим отмечает, что осуществляющим началом (ενεργητικόν) этого замысла является Воплощение. К подобной мысли он неоднократно возвращается в своих творениях; например, в «Толковании на молитву Господню» преподобный замечает: «Под советом Бога Отца (см. Пс. 32:11) подразумевается неизреченное истощание, которым определяется конец всех веков, Единородного Сына для обожения нашего естества» (Преп. Максим Исповедник. Толкование на молитву Господню. Пролог // Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. 1. С. 185–186). Для преп. Максима «человек, по замыслу о нем Творца, был безусловно способен достигнуть того состояния обожения, ради которого и был сотворен. Однако, согрешив, он сошел с уготованного ему пути к богоуподоблению и потерял надежду на самостоятельное достижение предназначенной ему славы. Отсюда возникла необходимость в ином Исполнителе этого замысла – в Спасителе, в Господе Иисусе Христе. При этом – уже после Его Воплощения – всякий из нас, кто в той или иной степени приобщается к плодам Его искупительного подвига, тем самым опять оказывается соработником в деле, к которому изначально был призван Адам. Мы вновь вместе со Спасителем восходим по пути преодоления пяти “делений”, сотрудничая с Ним в благодатном усовершенствовании мироздания. Таким образом все мы становимся наконец исполнителями той надежды, которую имел о нас Господь еще на Предвечном Совете» (Малков П. Ю. По образу Слова. М., 2007. С. 82).

46 Схолия 14: «Он говорит, что таинство Вочеловечения устранило противоестественные свойства человеческой природы, а свойства естественные оно [, наоборот,] восстановило».

47 Речь здесь идет о православном понимании восстановления (апокатастасиса) тварного естества (и в первую очередь человеческой природы), учение о котором довольно часто раскрывается преп. Максимом. В конкретном случае подразумевается апокатастасис всех свойств и движений (απάντων ιδιωμάτων καί κινημάτων), соответствующих созданному Богом естеству; в результате подобного апокатастасиса все ложное (фальсифицированное), исказившее после грехопадения человека смысл (логос) всех существующих вещей, прекращает свое псевдобытие. Наиболее кратко и емко свое понимание апокатастасиса преп. Максим дает в «Вопросах и затруднениях» (19), где говорится, что «Церковь знает три восстановления». Первое: восстановление каждого [человека] соответственно смыслу добродетели (κατα τον της αρετής λόγον); второе: восстановление всего естества в нетлении и бессмертии при Воскресении; третье (о котором говорит св. Григорий Нисский): восстановление душевных сил (των ψυχικών δυνάμεων), подпавших под [власть] греха, в то состояние, в котором они были при творении. Ибо как всё естество в чаемом нами Воскресении обретет вновь нетление плоти, так и извратившиеся силы души должны отвергнуть на протяжении веков (τη παρατάσει των αιώνων) внедренную в нее память о зле. Тогда душа, пройдя через все века и не обретя покоя (περάσασαν τους πάντας αιώνας καί μη ευρισκυσαν στάσιν), должна прийти к Богу, не имеющему пределов, и с помощью ведения, а не причастия благ (τη έπιγνώσει ου τη μεθέξει των αγαθών) вернуть себе обратно свои силы и восстановиться в изначальное состояние, показав, что Создатель не является причиной греха (см.: Преп. Максим Исповедник. Вопросы и затруднения, 19 // Maximi Confessoris Quaestiones et dubia / Ed. J. H. Declercq // Corpus Christianorum. Series Graeca. Vol. 10. Turnhout; Leuven, 1982. Р. 16). В данном же месте «Вопросоответов к Фалассию» преп. Максим, по нашему разумению, предполагает все три указанных значения апокатастасиса (особенно второе и третье), подчеркивая, что основой такого целокупного восстановления является крестная смерть Господа, которой предшествовало Его Воплощение. Подробно относительно учения об апокатастасисе у преп. Максима и его антиоригенистской направленности см.: Daley B. E. Apokatastasis and “Honorable Silence” in the Eschatology of Maximus the Confessor // Maximus Confessor. Actes du Symposium sur le Maxime le Confesseur / Ed. par F. Heinzer et Ch. Schonborn. Fribourg, 1982. Р. 309–339; Idem. The Hope of the Early Church. A Handbook of Patristic Eschatology. Cambridge, 1991. Р. 201–202.

48 О подобной же неизменности (ατρεψίας – непреложности) преп. Максим говорит и в «Амбигвах», где он замечает, что Бог Слово через Свое «истощание» не только спас одержимых грехом, но и передал им Божественную Силу, которая производит непреложность души (ψυχης ατρεψίαν) и нетление тела См.: Преп. Максим Исповедник. Амбигвы к Фоме, 4 // Maximi Confessoris Ambigua ad Thomam una cum Epistula secundo ad eundem / Ed. B. Janssens. Turnhout; Leuven, 2002. Р. 15).

49Схолия 15: «Промысл и Суд, Воплощение и [спасительное] страдание [Господа] он мысленно представил [в образе] медных гор, из которых исходит четверица Евангелий».

В более конкретном и историческом смысле толкует Зах. 6:1 свт. Кирилл Александрйский: «Четыре колесницы, находящиеся среди медных гор, – это знаменитейшие царства, возникшие некогда в четырех странах света, или ветрах поднебесных. Горами же медными, думаю, называются две части вселенной; ибо некоторые делят всю землю на Европу и Азию; медными же эти части