Они делают то же. Остановились, толкуют что-то. Увидев подошедшую пехоту, бросают ружья и бегут сдаваться, только трое из них отделаются и улепетывают лесом. Мы из деревни открыли стрельбу. Один из них подскочил и свалился, а двое вернулись. Мы хотели бежать к убитому, но прапорщик Погге сказал:

– Господа, довольно. Пора возвращаться назад.

Пехота потом рассказывала, что при убитом комиссаре нашли браунинг и несколько сотен николаевских денег. Жаль, что мы не подбежали к нему тогда. Возвращаемся с триумфом назад. Тот же полковник встречает нас и радостно угощает папиросами. Видно, он очень нам благодарен. Поручик Силгайль пишет донесение. «25 июля при прорыве фронта, благодаря специалистам-пулеметчикам 2-го отделения первого взвода и 12 охотникам-добровольцам, таким-то и таким-то, положение на фронте восстановлено. Неприятель потерял убитыми 20 человек и пленными около 300 человек».

С радостным сердцем возвращаемся на свой пулемет как раз к ужину. Поручик Ланге сообщает приятную весть, что Заботкин, Гольд и Котомкин, ввиду усталости, ночью дежурить не будут. Приятно! Кроме того, уверен, что сегодня ночью после данного красным назидательного урока можно спать спокойно.

Наступление на Петроград

11 октября. Часов в 12 дня прапорщик Циммерман, придя от ротного командира, сообщил по секрету Заботкину и мне:

– Сегодня ночью мы наступаем.

Слава Богу, наконец-то давно жданный день наступил. Новым нашим солдатам мы и виду не подали, а сообщили, чтобы были убраны лишние вещи на одну из подвод. Приехала телега с патронами. Заботкин, по обыкновению, набрал патроны не только в подсумки, но и в карманы, кроме того, взял их еще 70 штук, специально зашитых в полотняную ленту. Ранцы, одеяла, котелки и другие вещи положили на телегу, покрыли их брезентами и завязали сверху, чтобы дорогой не потерять чего-нибудь. Около 6 часов приходит связь от командира роты с приказом двинуться к штабу батальона. Живо захватили пулемет и 20 штук лент. Перекрестясь, трогаемся в путь. По дороге к штабу попадаются мужики и бабы, везущие ближе к фронту бревна – части моста, предварительно сделанные понтонерами. На хуторе, где стоял штаб, мы оставили подводу с вещами. С нами пойдет одна боевая с пулеметом. Выдают хлеб и сало на три дня. Вернее, даже без всякого счета, так как обоз не сможет следовать за нами, потому что нет моста. Узнаем подробности. Первым будет переправляться третий батальон, потом первый, а за ним уже наш второй. Прикрывать переправу будет наш пулемет. Это льстит нашему самолюбию. Вероятно, здорово придется поливать из него. Между прочим, Шишов остается при обозе. Отговорился тем, что нет шинели и плохие сапоги. Просто струсил. Отчего же я, находясь в таком же положении, не отказываюсь? Пятая рота осталась на прежней позиции. Она устроит демонстрацию против моста.

Ночь с 11-го на 12-е. Вот мы и у места переправы. Расположено оно направо от деревни Муравейно, при впадении маленькой речонки в реку Лугу. В речке стоят лодки, привезенные сюда заранее, несколько больших баркасов и челноки. Берег высокий. Позиция тут была отличная. Выставили наш пулемет. Приготовили его к бою. Сейчас только 10 вечера, переправа же будет в 12. Постепенно стягиваются войска. Солдаты, находящиеся на заставе, просят не шуметь, ибо здесь при малейшем движении красные посыпают снарядами. Действительно, после произведенного у лодок шума слышу свист приближающегося снаряда. Над нашими головами разорвались две шрапнели, осыпав нас ветками елок, под которыми мы стояли. После такого привета мы забрались в блиндаж. Сделан он чудесно: глубоко под землей, несколько накатов толстых бревен. Видимо, здесь стояли солдаты умнее нас и не желали подвергать себя неприятностям. Достаточно было посмотреть на воронки, чтобы устроить хорошее убежище. Одна из минометных воронок такой величины, что в нее свободно можно поместить телегу вместе с лошадью. В блиндаже тепло, устроена печка. Перед предстоящим боем солдаты отдыхают. Красный свет от огня освещает их спящие лица. Тишина нарушается только храпом. Присаживаюсь с Заботкиным к огню. Последний вскоре засыпает. Около часу приходит наш прапорщик:

– Пора, идемте!

Мигом вскакиваем, захватив карабины, и выходим к пулемету. Несмотря на то что мы знаем о наступлении, как-то не верим. Тихо. Говорим шепотом. Луна светит ярко. Заботкин еще раз проверяет прицел. Становлюсь на колени рядом с пулеметом. Удобнее подавать ленту. Господи, благослови! Сейчас лодки выйдут из речки в Лугу. Показывается челнок, на нем двое, за ним две лодки, сзади – сколоченные челноки. Все они соединены друг с другом веревками. Гребут плохо. Доехали до середины Луги. Когда лодки подошли почти к противоположному берегу, послышался возглас: «Ой-й, белые идут». Затем два-три выстрела. Лодки пристают к берегу. Высадив первую партию в несколько человек, уезжают за следующими. Мы слышим, как с противоположного берега кричат нам пулеметчики Огурского:

– Вы смотрите, не стреляйте по нас.

– Сейчас к вам приедем, – отвечаем мы.

Артиллерия красных, получив известие о нашей переправе, начинает посыпать нас снарядами. Но прицел взят неверный, и они лопаются левей, не причиняя нам вреда, если не считать двух раненых шрапнелью, что не помешало им участвовать в дальнейшем наступлении. Отчего-то многие снаряды не разрывались. Первые группы переехавших раскинулись цепями и, предварительно обстреляв кусты и лес, двинулись вперед, изредка бросая ракеты. Пройдя шагов на 200–250 в глубину, они образовали нечто вроде предмостной защиты на случай внезапного возвращения красных. Артиллерия противника прекратила огонь. Наверное, удирает, не надеясь на восстановление фронта. Переправа нашего арьергардного второго батальона скорей походила на увеселительную поездку, чем на форсирование неприятельской позиции. Ехали с песнями, нисколько не стесняясь. Погрузив пулемет на баркас, перебрались благополучно на ту сторону. Река была взволнована всплесками весел. Подхватив пулемет и ленты на руки, идем быстрым шагом к деревне Поречье, занятой уже 1-ми 3-м батальонами. Уже взято несколько пленных. Было условлено в течение трех дней не брать пленных, чтобы не обременять себя, но по случаю такой удачной и веселой переправы отправили их к лодкам, чтобы там они сами попросили перевезти их к нам в тыл. Войдя в Поречье, увидели, насколько оно разрушено нашей артиллерией за время стоянки на Луге. У одной избы не было стены и части крыши. От другой остались груды бревен, кирпича от печи и разного мусора. Это работа нашего миномета. В деревне вдоль всего берега окопы. Тут была большая застава. Интересно посмотреть было отсюда на нашу позицию. Часть пехоты пошла по берегу брать заставы товарищей. Заставы пусты. Немного позже Балтийский полк должен перейти Лугу у Клена. Передохнув немного, двигаемся вслед за 1-ми 3-м батальонами,