Гомулка подробно остановился и на международном аспекте чехословацких событий. ЧССР улучшает отношения с ФРГ, не консультируясь об этом с партнерами по ОВД. А ведь ФРГ пока так и не признала послевоенные польские границы.

Кадар снова был несколько мягче в терминах, чем Гомулка. Он оценил ситуацию в Чехословакии как «очень сложный процесс, в котором присутствуют разные факторы и выступают антисоциалистические и контрреволюционные силы». КПЧ пока не превращается в социал-демократическую партию, но ревизионистские силы усиливают позиции и события «идут по югославскому пути». Кадар полностью согласился с Гомулкой, что окончательную ясность внесет чрезвычайный съезд КПЧ – это «решающий момент».

Кадар подчеркнул: «…решение Политбюро КПЧ об отказе присутствовать на коллективной встрече является очень тяжким шагом, который создает совершенно новую ситуацию в отношениях между нашими партиями, потому что Президиум КПЧ как руководящий орган партии противопоставил себя руководящим органам наших партий»[726].

Как и руководство КПСС, Кадар считал, что надо немедленно мобилизовать здоровые силы партии на открытые политические выступления в защиту социализма: «…процесс, происходящий в Чехословакии, ухудшается. Положение более тревожное, чем то, как было тогда, когда мы разговаривали в прошлый раз в Москве и в Дрездене». Но все же Кадар был поначалу явно против вмешательства в этот процесс извне, выразив надежду, чтобы «в Чехословакии нашлась сила, нашлась такая ясная марксистско-ленинская коммунистическая позиция, которая в этой борьбе выступит более решительно, чем выступала до сих пор». И, если такая сила найдется, соцстраны «всеми путями должны ее поддержать»[727].

Ульбрихт, как и раньше, полностью поддержал Гомулку и выразил удивление анализом Кадара: «Ведь речь идет не только о чехословацком вопросе. Речь идет о большой международной схватке, где силы противника уже сейчас средствами психологической войны начали действовать. Тов. Кадар говорит, что речь идет о ревизионистских силах в Чехословацкой компартии. Я не согласен с этим. Там есть достаточно ревизионистов. Это верно. Но речь идет о контрреволюционных силах, которые собственными организациями на основе платформы „2000 слов“ выступают и имеют в своих руках средства массового воздействия, с помощью которых систематически разлагают армию и другие государственные органы. Если платформа „2000 слов“ не контрреволюционная платформа, то вообще нельзя говорить о контрреволюционных платформах»[728].

Таким образом, если Кадар полагал, что в ЧССР идет формирование новой модели социализма югославского типа, то Гомулка и Ульбрихт считали, что там идет демонтаж социализма вообще. «Но, дорогой товарищ Кадар, – заметил Ульбрихт, – следующий удар будет направлен против вас, против Венгерской Народной Республики».

Ульбрихт предложил и конкретные меры:

– направить открытое письмо ЦК КПЧ от имени всех пяти партий, участвующих в Варшавской встрече. В этом письме надо «обратиться к боевым дружинам (так Ульбрихт именовал чехословацкую Народную милицию – Прим. автора.)» и добиться, чтобы «рабочая милиция уничтожила средства массовой пропаганды, устранила оттуда враждебные элементы». «Это, по-моему, минимум, чего нужно добиваться»;

– всем вместе выехать в Прагу, «…всему Президиуму или тем, кому считаем нужным, разъяснить нашу точку зрения и необходимые меры. И посмотрим, осмелится ли Дубчек, наберутся ли смелости устранить контрреволюционные элементы из средств массовой пропаганды»[729];

– если словацкая компартия попросит помощи, то надо подумать о формах поддержки, например проведении маневров не на чешско-польской границе, а в Словакии.

После Ульбрихта говорил Живков, который в своем анализе полностью разделил точку зрения Ульбрихта и Гомулки. Что касается предложений, то болгарский лидер был еще более радикальным, чем Ульбрихт. В конце концов, именно его предложения Брежнев и принял как план действий. В Дрездене, говорил Живков, еще была надежда, что Дубчек и Черник сами исправят положение, «но исчерпаны эти возможности».

Так как обстановка в ЧССР «не в руках Дубчека», Живков предлагал образовать в ЧССР «рабоче-крестьянское правительство», которое восстановит диктатуру пролетариата, а чрезвычайный съезд КПЧ отложить до полной нормализации обстановки в КПЧ. «Контрреволюционные организации» следует распустить декретом. Конечно, все эти меры могут быть использованы Западом в идеологической борьбе против стран социализма. Это, признавал Живков, «…создаст некоторые дополнительные трудности в международном коммунистическом движении, но положительные результаты будут намного больше, они будут продолжительными, мы спасем Чехословакию. Мы удержим ее в нашей социалистической системе и Варшавском договоре, в рядах наших братских партий…»[730].

Брежнев взял слово последним, дав высказаться всем остальным. Если ранее в Дрездене и Москве он занимал «центристскую» позицию, отказ Дубчека приехать сначала в СССР, а потом в Варшаву превратил его в сторонника Ульбрихта, Живкова и Гомулки, о чем советский лидер прямо и сказал.

События в Чехословакии Брежнев расценил так: «…тщательно маскируемый, приспосабливаемый к современным условиям контрреволюционный процесс глубокого преобразования социального строя страны, по возможности без изменения ее внешних атрибутов, пока даже без изменения форм политического, государственного руководства обществом. Особая опасность состоит в том, что трудящиеся Чехословакии и даже рабочий класс первоначально могут не разобраться, куда в конечном итоге должно вырулить развитие обстановки. Точно так же это может вызвать заблуждение и у коммунистов за пределами Чехословакии, и мы уже видим признаки этого на примере коммунистических партий Франции, Италии, Англии»[731].

Брежнев предложил следующую конкретную меру: направить коллективное письмо ЦК КПЧ. В дополнение к письму организовать встречу двух-трех партий с представителями КПЧ, чтобы они на словах разъяснили точку зрения «варшавской пятерки».

Если руководство КПЧ не прислушается в очередной раз к советам стран ОВД: «…придется, по-видимому, продолжать работу по выявлению иных здоровых сил в партии, искать возможность обратиться к тем силам в партии, которые могли бы выступить с инициативой борьбы за восстановление руководящей роли КПЧ и нормализацию положения в стране. В этом случае понадобилось бы организовать встречу уполномоченных нами представителей с инициативной группой, представляющей здоровые силы в Президиуме ЦК КПЧ, и передать наше мнение о политической платформе, на основе которой можно консолидировать партию, дать отпор антисоциалистическим элементам, при этом высказать готовность оказать необходимую помощь и поддержку»[732].