Брежнев было успокоился, но хитрый Дубчек (не сказавший другим членам президиума ничего о приглашении Брежнева) неожиданно предложил на заседании Президиума ЦК КПЧ отменить все отпуска его членов за границей до окончания работы чрезвычайного съезда. Ничего не подозревавший президиум согласился. Дубчек не только не хотел сам ехать в СССР, но и не желал, чтобы туда ездили другие члены президиума.

Узнавший об этом новом финте Дубчека, Брежнев был по понятным причинам раздражен. Он подумал, что от саммита в рамках ОВД Дубчек уж точно не сможет отказаться. 5 июля Брежнев позвонил Дубчеку и сказал, что намечается встреча глав государств ОВД в таком же составе, как и в Дрездене. Советский лидер пригласил на нее Дубчека, заметив, что считает необходимым провести встречу как можно скорей. Но именно это и не входило в планы Дубчека. Как обычно, он отказываться не стал и, чтобы потянуть время, обещал дать ответ в письменной форме. В своем письме Дубчек попросил Брежнева письменно объяснить ему цель и повестку дня предстоящей встречи. Брежнев, как пишет в мемуарах Дубчек, прислал письмо «незамедлительно» (6 июля) и предложил встретиться в Варшаве 10 или 11 июля «для обсуждения положения, сложившегося в ЧССР». Причем в приглашении выражалась надежда, что Дубчек приедет не один, а во главе «представительной делегации КПЧ»[712].

8 июля 1968 года Политбюро ЦК КПСС утвердило состав советской партийной делегации для поездки в Варшаву: Брежнев, Косыгин, Подгорный, Шелест, Катушев. Таким образом, в польскую столицу собиралось прибыть почти все высшее руководство СССР, причем и партийное (Брежнев), и государственное (Косыгин, Подгорный).

В тот же день Дубчек предложил Президиуму ЦК КПЧ обсудить вопрос об участии делегации КПЧ в варшавской встрече, а также полученные письма пяти компартий стран-членов ОВД. Большинство президиума в основном согласилось с содержанием писем, но это было не оформленное организационно и не действовавшее согласованно большинство. «Реформаторы» типа Цисаржа и Кригеля хотя и признавали «некоторые» негативные моменты в политическом положении Чехословакии, считали их второстепенными, а в целом «возрождение» и «исправление деформаций» шли с их точки зрения нормально.

Что касается встречи в Варшаве, то Дубчек предложил вместо нее провести серию двусторонних переговоров со странами ОВД. Если же пойти на многостороннюю встречу, говорил он, то противники КПЧ внутри страны могут использовать это против партии – мол, это будет расценено «общественностью» как «капитулянтская позиция перед лицом внешнего нажима». Из выступления Дубчека выходило, что КПЧ сама уже не может решать, участвовать ли ей в каких-либо переговорах.

Несколько членов президиума предложили немедленно созвать заседание ЦК для обсуждения участия во встрече, тем более что и само приглашение, и письма пяти коммунистических партий были адресованы именно Центральному комитету КПЧ. Но созданная пражской конференцией атмосфера «охоты на ведьм» уже дала себя знать. Кольдер вспоминал: «Каждый чувствовал, что речь идет о жизненно важных вопросах. Однако никто не решился проявить инициативу. Но мы совершили ошибку, что тогда не настояли на голосовании о созыве пленума ЦК КПЧ»[713].

Того же 8 июля «Литерарни листы» написали об «опасности» созыва пленума ЦК КПЧ, который, естественно, сыграл бы на руку «догматикам».

9 июля «Руде Право» опубликовала коммюнике о заседании Президиума ЦК КПЧ, который отметил, рассмотрев письмо «братских партий», что оно «дает импульс для совместного обсуждения некоторых вопросов, которые касаются интересов наших стран»[714]. Президиум ЦК КПЧ сообщал, что исходит «из совместно признанных принципов строительства социализма, и что союз и сотрудничество всех наших партий являются неизменным условием развития отдельных стран, равно как и уважение специфических условий и суверенитета каждой партии в вопросах ее внутренней политики».

Но главного в коммюнике не было – согласия на встречу с «братскими партиями».

Брежнев все еще не хотел верить в такой публичный афронт со стороны Дубчека, каким был отказ от встречи в рамках ОВД. Встречу перенесли на 14 июля, чтобы дать «чехословацким товарищам» возможность одуматься.

11 июля Дубчек получил из Москвы письмо, в котором с сожалением констатировалось «негативное отношение Президиума ЦК КПЧ к инициативе братских партий» относительно встречи в Варшаве. В Кремле, естественно, разгадали тактику Дубчека, поэтому в письме отмечалось, что двусторонние встречи полезны, «но они не могут заменить коллективных встреч».

«Предложение о многосторонней товарищеской встрече возникло из необходимости коллективно обменяться мнениями о нарастающем обострении обстановки в Чехословакии и связанных с этим общих проблемах для наших партий и стран, ваших самых ближайших друзей и соседей. Мы по-прежнему считаем, что такая встреча с вашим участием необходима… Мы искренне надеемся, что еще раз взвесив все обстоятельства, ЦК КПЧ примет участие в такой встрече»[715].

Важно, что на этот раз в Москве апеллировали не к президиуму, а к ЦК КПЧ.

12 июля Президиум ЦК КПЧ снова обсуждал вопрос об участии во встрече. Млынарж, Славик и министр иностранных дел Гаек требовали не ехать в Варшаву. Теперь Дубчек ссылался уже на запрет членам президиума выезжать за границу. Позднее он говорил, что ничего не знал о новой дате встречи в Варшаве, и поэтому даже если бы президиум принял решение 12 июля участвовать в саммите, чехословацкая делегация все равно не успела бы приехать в польскую столицу. При этом от Праги до Варшавы было меньше часа полета на самолете!

Кольдер и Биляк опять настаивали на участии во встрече, но безуспешно.

Президиум согласился с Дубчеком и постановил провести двусторонние переговоры. Ни Биляк, но другие представители «здоровых сил» и понятия не имели, что Дубчек уже несколько раз уклонился от предложения Брежнева организовать эти самые переговоры.

Таким образом, чисто арифметическое большинство «здоровых сил» на заседании Президиума ЦК КПЧ 8 июля политического преимущества не дало. Биляк все еще думал, что Дубчек «свой», что он просто выжидает удобный момент для нанесения ударов по правым силам, а варшавская встреча может этому тактически помешать.

Дубчек проинформировал о решении президиума Брежнева, и тот даже не нашелся что ответить – от «Саши» он такого не ожидал.

В опубликованном 13 июля новом коммюнике о вчерашнем заседании Президиума ЦК КПЧ говорилось, что «президиум… приветствует встречи и переговоры с представителями отдельных коммунистических и рабочих партий». Но почему-то (это никак не объяснялось) – только в двустороннем формате.