— Ничего не имею против, — улыбнулся в ответ Талавайн. У продавщицы были высокие скулы и узкие, красиво изогнутые губы. Глаза немного широковато расставлены. На первый взгляд — не классическая красавица, но ее улыбка и сияющие глаза быстро заставляли забыть об этом. Наверняка дела у нее идут хорошо.

— Ты что-то ищешь в моем магазине или в моих глазах, прекрасный незнакомец?

Талавайн смущенно откашлялся.

— Честно говоря, я искал другой магазин. Мой брат приезжал сюда на Небесную свадьбу и заказывал резчику по кости изображение Ишты с пламенным мечом. Он сказал, что в начале осени работа будет закончена и можно будет…

— Надеюсь, твой брат не заплатил резчику вперед, — перебила его торговка.

— Почему?

— Потому что он никогда больше не увидит своих монет, — она указала на дом, стоявший чуть дальше по переулку, над окнами которого в кладке виднелись черные языки сажи. — Там был магазин Зиданцы. Единственного резчика по кости в этом переулке. Там больше нечего забирать, и никто не вернет тебе монеты твоего брата. Не повезло тебе, прекрасный незнакомец. Но я могла бы помочь тебе.

Талавайн уже почти не слушал. В мыслях всплыли воспоминания о Ровайне. Он почти слышал его озорной смех. Он был таким беспечным и веселым! Что же случилось?

— Как он умер?

— Если ты ищешь собеседника, незнакомец, то иди на зерновой рынок, там их всегда полно. А у меня магазин.

Талавайн беспомощно смотрел на прилавок. Что делать с этим хламом, он понятия не имел.

— Вот именно то, что тебе нужно, — заявила продавщица, снова улыбаясь, взяла с прилавка маленький кожаный мешочек, висевший на плетеном красном шнурке, и вложила в руку Талавайну.

— Что это такое? — На ощупь в мешочке было что-то мягкое.

— Один из самых могущественных талисманов, который можно купить в городе. Помогает от зубной костоеды, подагры, весеннего томления и родовой боли, — голос ее понизился до шепота. — В этом мешочке земля, на которую ступала богиня Ишта. Святая земля! Если рассыпать эту землю по полю, то в следующем году урожай будет вдвое выше. Только пепел невесты, которую сжигают, если она не понесла после Небесной свадьбы, обладает большей магической силой.

Талавайн не поверил своим ушам. Этот мешочек грязи должен приносить удачу?

— А где сжигают этих принцесс?

— В поле перед Домом Неба, — теперь она смотрела на него с недоверием. — Но ни одному нормальному смертному ни за что не найти это место. Это тебе любой ребенок скажет. Откуда ты взялся, незнакомец, что не знаешь таких простых вещей?

— Из Арама.

— Ах, вот оно что… — Она закатила свои прекрасные глаза, словно это объясняло все, поскольку все жители Арама поголовно глупцы.

— И сколько мне будет стоить этот талисман?

Она оценивающе оглядела его.

— Серебряк, — наконец произнесла она.

Торговаться не хотелось. Он потянулся к кошелю и выудил из него отрезанный кусок серебряного свитка. Кусок, толщиной и размером с верхний сустав его мизинца.

— Этого должно хватить, — произнес Талавайн тоном, не оставлявшим сомнений в том, что больше он давать не намерен.

Продавщица взяла кусочек слитка в руку. Затем кивнула.

— С тобой можно иметь дело, незнакомец из Арама.

Талавайн схватил ее за руку, прежде чем она успела спрятать серебро.

— А теперь ты скажешь мне, что случилось с резчиком по кости. Если я вернусь в деревню без хорошей истории, мой брат подумает, что я промотал его деньги, вместо того чтобы выполнить его поручение. История будет частью нашей сделки.

— Есть вещи, о которых лучше не говорить, незнакомец. Страшные вещи, которые, если коснуться их словами, обретают силу и могут…

Левой рукой Талавайн протянул ей маленький кожаный кошель.

— У меня ведь есть сильный талисман. Так что рассказывай, со мной ничего не случится!

Она нервно оглядела улочку, затем бросила взгляд на небо, словно опасаясь, что на нее вот-вот набросятся обезумевшие духи.

— Зиданца прогневил мелких богов. Он всегда вырезал из кости только Ишту. Просто идеально! Его амулеты и рельефы, а также маленькие статуэтки славились далеко за пределами нашего города. Он мог бы брать за свою работу вдвое дороже, чем остальные резчики. За пару дней до его смерти пришел богатый караванщик из Гарагума и захотел заказать статуэтку размером с ладонь, изображающую Руссу Громовержца, горного бога его родины. В мастерской Зиданцы завязался ожесточенный спор. Окна были открыты, поскольку день был жарким и солнечным. Даже не прислушиваясь, я слышала, о чем они разговаривали. Варвар настаивал на том, чтобы получить образ Руссы. Он утверждал, что его послал сам бог, чтобы принести одно из произведений искусства от мастера Зиданцы, которое должно было занять почетное место в его храме. Незнакомец собирался заплатить куском золота размером с кулак. Ты только представь себе! Столько золота! Я ни на миг не стала бы колебаться и взяла бы заказ, бросив всю остальную работу. Но мастер Зиданца был другим. Он вышвырнул караванщика прочь и громко заявил, что его искусство принадлежит только Иште. После этого чужак проклял его! Его слов я не разобрала. Должно быть, он говорил на языке варваров Гарагума, но тон голоса был однозначным.

Торговка говорила шепотом. Она снова оглянулась по сторонам.

— Три дня ничего не происходило, и я уже начала думать, что проклятия, произнесенные от имени других богов, не имеют силы в городе Ишты. Я ошиблась, — она нащупала амулет богини, который носила на шее. — На третью ночь после ссоры я проснулась от страшных криков. Я ночую здесь, в магазине, чтоб ты знал. Когда я открыла дверь, то едва не ослепла. От магазина Зиданцы в небо взмыла ослепительная белая молния. Потом в его магазине полыхнуло еще несколько молний. Запах был очень странный. Можешь и других торговцев спросить. Все видели! Мы рискнули сунуться в магазин Зиданцы только тогда, когда пришел жрец.

Теперь ее ладонь крепко сомкнулась вокруг амулета, и в глазах отразился ужас, словно она вновь переживала кошмары той ночи.

— Там, в магазине, все было покрыто тонким маслянистым слоем сажи — потолок, стены, красивые резные работы, его инструменты, абсолютно все. Посреди комнаты стояли его сандалии. Они были обожжены и посыпаны мелким белым пеплом. Его украшения лежали рядом с сандалиями. Жрец нашел в пепле и зубы. Вот и все, что осталось от мастера Зиданцы, — левой рукой она осенила себя знаком отвращающего рога. — Вместо того, чтобы стать богатым человеком, он навлек на себя смерть.

— Когда это случилось? — спросил Талавайн, хотя был уже почти уверен в том, какой ответ получит.

— Примерно в то время, когда ваш бессмертный, Кровавый король, который убивает невинных женщин и детей, украл у нас победу на равнине Куш.

Испытывая странное чувство, Талавайн поглядел на зиккурат поверх крыш домов. Он был уверен в том, что это дело рук не какого-то там горного бога. Ровайна убила Ишта, равно как и Ниллана в Угаре, и Кацуми, которую обнаружила в его шатре в лагере на высокогорной равнине Куш. Она убила всех, кто с ним общался. Или все еще хуже? Может быть, девантары обнаружили работу Голубого чертога и начали охоту на эльфов-шпионов?