— Случилось чудо!

Артакс взобрался по лестнице на платформу, за ним следовал Ашот. Лабарна пошел им навстречу. Бессмертный весь был покрыт красной пылью от разбитых кирпичей.

— Мы нашли еще троих выживших. Рядом с площадью Тысячи языков. Их засыпало в комнате. Там была вода и немного еды. Они очень отощали и слишком слабы, чтобы стоять на ногах, но они живы. И это спустя двадцать три дня после землетрясения. Просто невероятно! Чудо!

— Это хорошо, — восхищенно откликнулся Артакс. — Действительно хорошо! Нашему городу нужны чудеса. Они дают всем силы и новую надежду, — краем глаза Артакс увидел установленную за акведуком виселицу. Ему нравилось не все, что делал Лабарна. По отношению к мародерам лувиец был безжалостен. Их приводили сюда и вешали. Впрочем, доводилось Артаксу видеть и такое, что в случае сомнений Лабарна принимал решение в пользу обвиняемого.

Артакс огляделся по сторонам. На платформе стояли некоторые сановники и капитаны, писари и два архитектора, задачей которых было решить, какие здания еще можно спасти, а какие лучше снести для всеобщей безопасности.

— Куда подевался Аркуменна?

Лабарна презрительно фыркнул.

— Отдыхает от груза ответственности. Как обычно в самые жаркие часы. Ну, хоть его люди работают.

Артакс вздохнул. Он пытался уговорить всех бессмертных показать пример и всеми средствами помочь жителям Золотого города. Его послушал лишь Лабарна. Воины, которые лишь несколько недель тому назад были смертельными врагами на равнине Куш, теперь работали бок о бок. Мадьяс, бессмертный, который правил народом ишкуцайя, велел помочь им своему сыну, принцу Субаи, его наместнику в Нангоге. Но тот предпочитал ходить на охоту с орлами в леса. Если бы он хотя бы преследовал демонов, о которых они получали все больше и больше докладов. Артакс с содроганием вспомнил человека-крокодила, тело которого ему показали несколько дней тому назад. Может быть, удастся воззвать к гордости принца и убедить его охотиться на эту опасную дичь. До сих пор лишь немногие люди из его свиты помогали восстанавливать город. Иногда Субаи гордо расхаживал по руинам и отдавал более или менее разумные приказы.

Аркуменна, ларис Трурии и наместник в Нангоге, представлял бессмертного Ансура из Валесии. Он оказывал посильную помощь. Если было не слишком жарко… Его правитель не пожелал выделить ни одного рабочего из Зелинунта, Белого города, который он строил в своем королевстве. Его мечтой было возвести самый красивый город на Дайе. Ивар, бессмертный Друсны, хоть и не располагал ни средствами, ни припасами, но прислал пятьсот сильных дровосеков, при условии, что остальные позаботятся об их пропитании и будут им платить.

Цапотцы отказались от какого бы то ни было сотрудничества с ним.

«Возможно, из-за нападения на храм между нами начнется война, — с горечью подумал Артакс. — Ашот прав: я обречен на то, чтобы переходить с одного поля битвы на другое».

Наместник Плавучих островов тоже пошел собственным путем. Он организовал восстановление порта и помогал там — не договариваясь ни с кем из остальных. Но как бы там ни было, с островов поступали продукты и рабочие.

Лабарна подошел к Артаксу. Рядом с лувийцем он всякий раз чувствовал себя карликом. Лабарна был самым высоким мужчиной в войске Муватты. Вооруженный огромной булавой, он был так же неудержим в бою, как боевой слон. Они вместе глядели на руины, простиравшиеся вниз по склону к Великой реке. Иногда посреди руин виднелось одно-единственное здание. Некоторые кварталы, что было странно, землетрясение пощадило почти полностью. Все уцелевшие дома наместники конфисковали, чтобы разместить там бездомных и беженцев, которые каждый день прибывали в разрушенный город.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Аарон, — произнес Лабарна, все еще восхищенный чудом спасшихся людей с площади Тысячи языков. — Это выше человеческих сил. Кажется, будто мы не справимся никогда. Иногда я тоже прихожу в отчаяние. Три дня назад мы отдали приказ перестать искать засыпанных людей, потому что находили только погибших. Казалось невозможным, чтобы кто-то выжил спустя такое время. Но бывают чудеса. Мы сразимся в этом бою вместе, Аарон. Мы возродим Золотой город, он будет больше и роскошнее, чем прежде! Мы…

Лабарна умолк. Внезапно люди вокруг опустились на колени и униженно склонили головы. Все разговоры стихли. Артакс почувствовал, что мелкие волоски на затылке встали дыбом. Он медленно повернулся. Посреди насыпи камней стояла фигура со львиной головой.

— Аарон, бессмертный Арама, правитель всех черноголовых, мои братья и сестры прислали меня в качестве посланника, — громовым голосом произнес девантар. — Первому среди людей тебе оказывают милость попасть в Желтую башню. Они выслушают тебя, как и обещали.

По рядам собравшихся пробежал негромкий шепоток.

Аарон почувствовал, что все взгляды устремились на него.

— Не надейся, — раздался у него в голове голос девантара. — Ты предстанешь перед трибуналом. Ишта жаждет твоей крови. Они ждут нас. Сей же час!

Словно тысячей игл впился ледяной ветер ему в лицо. Львиноголовый провел Артакса через Золотые врата. Они прошли лишь пару шагов по зачарованной тропе между мирами. И теперь стояли на уступе скалы, обдуваемом всеми ветрами, высоко в горах. Ветер приносил мелкие снежинки. Перед ними лежала крутая тропа, ведущая наверх. Артакс запрокинул голову назад, а потом увидел ее, башню, о которой впервые услышал в детстве. Желтая твердыня богов! Она сливалась с темными тучами.

— Пойдем! — поторопил его Львиноголовый. — Мои братья и сестры нетерпеливы.

Артакс последовал за девантаром, торопливо поднимавшимся по засыпанной снегом тропе. Вскоре Артакс уже с трудом переводил дух. Все было так же, как тогда, на облачном корабле, который поднимался все выше и выше в небо. Он хрипло хватал ртом воздух, дышал все быстрее и быстрее, и, несмотря на это, его не оставляло ощущение, что его медленно душат.

Вскоре ему пришлось отдыхать каждые пару шагов.

Львиноголовый вернулся, раздраженный.

— Вы, люди, слишком слабы, — прорычал он, положил свою массивную ладонь на горло Артакса, а затем медленно опустил ее на грудь, пока она не легла ему на сердце. При этом он издал целую серию низких, рокочущих звуков, от которых Артакса пробрало до мозга костей. Никогда прежде он не слышал ничего подобного. Если это был язык, то он был придуман для того, чтобы находить самые темные провалы души.

Внезапно у него возникло чувство, словно что-то дерет ему горло. Резкая боль оттолкнулась от горла, перешла в легкие, настолько интенсивно, что на глаза у него выступили слезы. Она продолжалась один удар сердца, а потом Артакс снова смог дышать свободно.

— Теперь нормально?

— Да. Спасибо, — Артакс думал, что говорить будет тяжело или по меньшей мере голос будет хриплым, но ни того, ни другого не произошло. Он снова смог дышать, чувство удушья исчезло.