class="p1">- Могу я спросить, какие еще отчеты вы получили, ваша светлость? - спросил он.

- Вы не можете, - холодно сказал Клинтан. - У инквизиции есть свои собственные источники, как вы хорошо знаете. Они не могут быть оспорены.

Сердце Динниса, казалось, на мгновение перестало биться. Затем он глубоко вздохнул.

- В таком случае, ваша светлость, - сказал он с невозмутимостью, которая немного удивила его самого, - могу я спросить, какие части моих депеш... противоречат этим отчетам?

- Есть несколько моментов, - сказал Клинтан все тем же холодным, четким голосом. - Мы отмечаем, например, что вы позволили своему интенданту скандально экономить на его так называемой повторной проверке потенциальных нарушений Запретов. Мы отмечаем, что вы даже не упрекнули его за то, что он позволил местному - и, я мог бы добавить, подозреваемому на основании его собственных проповедей - священнослужителю присутствовать при его допросе короля Чариса, где он мог повлиять на этот допрос. Мы также отмечаем, что вы не смогли привлечь к дисциплинарной ответственности епископа Теллесберга за преступление проповеди ереси с кафедры его собственного собора. И мы отмечаем, кроме того, что вы каким-то необъяснимым образом не упомянули ни об одном из этих... незначительных затруднений в ваших депешах в Храм, несмотря на то, что ваше внимание было специально направлено на эти вопросы не кем иным, как самим викарием Замсином перед вашим отъездом.

Диннис снова попытался сглотнуть. На этот раз во рту у него было слишком сухо.

- Это серьезные обвинения, архиепископ, - сказал Тринейр. Его голос был лишь ненамного менее холодным, чем у Клинтана. - Если они будут выдвинуты перед судом инквизиции, наказание, которое следует из них, будет суровым.

- Ваша светлость, - хрипло ответил Диннис, - в мои намерения не входило вводить в заблуждение вас, или совет, или инквизицию. Мое суждение, сформированное там, в Теллесберге, заключалось в том, что отец Пейтир действительно очень тщательно обдумал свои первоначальные решения. И хотя епископ Мейкел, возможно, неудачно подбирал слова в одной или двух своих проповедях, мое прочтение текста этих проповедей заключалось в том, что они не приближались к порогу ереси. Уверяю вас, если бы они это сделали, я бы немедленно отстранил его от престола.

- Вашим намерением действительно было ввести нас в заблуждение. - Голос Клинтана больше не был холодным; он был резким, язвительным. - Что еще предстоит выяснить, так это было ли это не более чем попыткой защитить вашу собственную некомпетентную задницу, или же дело идет глубже. В любом случае, архиепископ, вы солгали Матери-Церкви, и вы понесете последствия за свои действия.

Диннис молча смотрел на великого инквизитора, не в силах вымолвить ни слова. Затем его голова резко повернулась к Тринейру, когда канцлер заговорил еще раз.

- Вы столкнетесь с последствиями здесь, - сказал он голосом, подобным самому року, - но последствия для Чариса будут столь же суровыми.

Глаза Динниса расширились.

- В течение месяца - максимум двух месяцев, - резко сказал Мейгвейр, - королевство Чарис будет уничтожено. Язва ереси и неповиновения будет вырезана огнем и мечом, и архиепископство, которое когда-то было вашим, будет очищено раз и навсегда от этих опасных, еретических элементов, которым вы позволили процветать.

- Ваша светлость, - каким-то образом Диннис снова обрел дар речи, - я умоляю вас. Возможно, я не справился со своей ответственностью перед Храмом. У меня никогда не было такого намерения, но, возможно, несмотря на это, я потерпел неудачу. Но я клянусь вам моей собственной бессмертной душой и моей собственной надеждой на Небеса, что ничто из того, что я видел в Чарисе, не заслуживает такого наказания, как это!

Его слова повисли в воздухе, почти так же неожиданно для него, как и для сидящих викариев. Но мужчины за столом только смотрели на него, их глаза были пустыми, а выражения непреклонными. Затем Клинтан повернулся и посмотрел через плечо на двух ожидающих верховных священников-шулеритов.

- Проводите архиепископа Эрейка в приготовленные для него покои, - холодно сказал он.

V

У мыса Тритон-Хед,

море Чарис

Хааралд VII оторвал взгляд от корреспонденции на своем столе, когда стоявший у двери его каюты морской пехотинец стукнул древком своего копья по палубе.

- Вахтенный мичман, сир! - громко объявил он.

- Войдите, - ответил король, и очень молодой мичман немного робко вошел в дверь, зажав шляпу подмышкой, и вытянулся по стойке смирно [что совсем непросто сделать со шляпой подмышкой, не уронив ее].

- Капитан Тривитин выражает свое почтение, ваше величество, - почти выпалил мальчик, - но "Спиди" сообщает, что враг выдвигается!

- Спасибо вам, мастер Эплин, - серьезно сказал Хааралд.

В одиннадцать лет мастер-мичман Эплин был самым молодым из мичманов корабля "Ройял Чарис". Это было нелегким бременем на любом военном корабле, и в случае Эплина оно усугублялось его именем: Гектор. Хааралд был совершенно уверен, что мальчика немилосердно дразнили с тех пор, как он прибыл на борт, но он хорошо переносил это. Он также удивительно серьезно относился к своим обязанностям, и король подозревал, что капитан Динзил Тривитин послал его с отчетом о наблюдении в качестве награды.

- Ах, это было все сообщение капитана, мастер Эплин? - спросил Хааралд через мгновение, и мальчик густо покраснел.

- Нет, ваше величество, - сказал он, покраснев еще сильнее. - Капитан спрашивает, не хотите ли вы присоединиться к нему на палубе.

- Понимаю.

Эплин выглядел так, как будто он предпочел бы испариться на месте, и король с трудом удержался, чтобы не рассмеяться в открытую и не довершить уничтожение мальчика. Каким-то образом, опираясь на многолетний опыт общения с иностранными дипломатами и послами, ему удалось этого не сделать.

- Очень хорошо, мастер Эплин. Мои поздравления капитану Тривитину, и я немедленно присоединюсь к нему на палубе.

- Да, сэр, - я имею в виду, ваше величество! - выпалил Эплин. Он развернулся, чтобы выбежать из каюты, но Хааралд прочистил горло.

- Минутку, мастер Эплин, если вы не против, - серьезно сказал он, и мальчик застыл как статуя.

- Да, ваше величество? - ответил он тоненьким голоском.

- Мастер Эплин, вы доставили сообщение капитана быстро и хорошо. Я не считаю необходимым упоминать о каких-либо незначительных нарушениях в нашем обмене. А вы?

- Нет, ваше величество! - с благодарностью выпалил мичман.

- Тогда вы можете идти, мастер Эплин.

- Да, ваше величество!