Высказываемые правителем, вернее, кружком лиц, приобретшим над ним влияние, политические воззрения отбрасывали Россию к началу 1900-х годов, вычеркивая из ее жизни, как вредоносное учреждение, установившее в России ненавистные конституционные начала, Государственную думу.

Настоящее государственное строительство намечалось на основах XVI века – земский собор, рать и прочее. Основной ячейкой этого строительства устанавливался «церковный приход» из истинно верующих прихожан, причем самое избрание их становилось в зависимости от божественного начала и небесного благословения, призываемого на избирательную урну. Не записавшиеся в церковный приход и не бывшие у святого причастия не допускались к участию в выборах.

Идея приходов, впрочем, успеха не имела даже у духовенства, и выборы не состоялись.

Весь этот воинствующий мистицизм усиленно раздувался забывшей всякие границы правой прессой (другой, кроме рабочего листка «Курьер» и подпольной коммунистической газеты «Красное знамя», и не было) и тем не менее весьма туго усваивался обывательской массой, даже не чуждой той идеологии, какая преподносилась ей правительственным «Земским краем», «Вечерней газетой», «Словом» и пр.

Обыватель плохо верил в успешность похода воеводы, его больше тревожили признаки все яснее и яснее намечавшегося неизбежного ухода японцев. Он чутко следил за ходом переговоров в Чаньчуне (продолжение Дайренской конференции)365 и отлично учитывал, что в случае прихода красных он явится единственным ответчиком за все деяния верхов, которые, конечно, своевременно успеют исчезнуть за границу.

Открывшийся в Никольске Национальный съезд приветствовал все начинания правителя, за это, впрочем, говорил весь состав съезда: в него входили только крайние правые и монархические организации, с обществом «Вера, царь и народ» во главе.

Офицерство, скопившееся в Приморье в значительной массе и не служившее в армии, образовало к этому времени: Общество кадровых офицеров, Союз инвалидов и Союз георгиевских кавалеров. Организации эти преследовали, главным образом, экономические цели, поддерживая существование своих крайне неимущих членов, тем не менее, частью по инициативе отдельных групп, составляющих эти организации, частью под угрозой репрессий, включительно до закрытия этих обществ, они вынуждены были дать своих представителей на Национальный съезд366.

На съезде вместе с признанием необходимости начала военных действий против красных решена была мобилизация наиболее юных возрастов, включающих большинство учащейся молодежи. Мобилизовались и военные командного состава до 45-летнего возраста.

Вместе с тем было проведено и денежное обложение всех имущих граждан, торговых и промышленных учреждений.

Эти два мероприятия окончательно взбудоражили население. Начался быстрый отлив молодежи в Харбин и даже в сопки. Пришлось ловить мобилизованных на улицах, запирать в особые помещения и там готовить к «ратному» делу.

Проведение в жизнь обложения встретило еще более резкий отпор. Торгово-промышленная палата, находившая невозможным это обложение, была закрыта распоряжением правителя. Поступления были ничтожны.

Перерыв Чаньчунской конференции породил было некоторую надежду среди сторонников Дитерихса, но продолжавшаяся эвакуация японских войск из северных и западных районов Приморья не оставляла никаких сомнений относительно ухода японцев и неизбежности столкновения изолированного слабого Приморья с советской Россией.

Вместе с мобилизацией возникал вопрос об оружии. В распоряжении японцев имелось значительное количество конфискованного русского оружия. Попытки получить таковое для земской рати не увенчались успехом.

В связи с этим обстоятельством и эвакуацией правителем были допущены довольно резкие выступления на этот раз уже и против японцев, что вело к окончательной изоляции правителя и к верному неуспеху ряда «политических» паломничеств в Токио, неизменно возглавляемых владивостокским головой, членом земской думы, профессором Андогским.

Отсутствие подкреплений (мобилизация дала лишь несколько сот человек), недостаток в средствах, оружии, главным образом в патронах, ставили в очень тяжелое положение земскую рать.

Инициатива в начавшейся борьбе переходила всецело на сторону красных. Кровавые столкновения у Спасска и деревни Монастырщина решили исход борьбы. Дитерихс особым указом признал дальнейшую борьбу невозможной. Он с горечью отмечал, что в рядах его рати он не видит представителей тех группировок, на личное и материальное содействие которых он больше всего расчитывал.

Авантюра, лишенная элементарного учета обстановки, осталась авантюрой и при открытом выдвижении монархической идеи. Она не увлекала населения. Оно понимало неизбежный ход событий вернее, чем его временные руководители.

Расстроенные войска земской рати отошли частью в направлении к Посьету, частью – к Пограничной. Только корпус Глебова пробился к Владивостоку, где моряки, под руководством адмирала Старка, бывшего в то время начальником обороны тыла, готовили все годные к плаванию суда для неизбежного ухода из Владивостока.

Японцы, в свою очередь, готовились к эвакуации последней зоны и самого Владивостока.

Настроение в городе становилось крайне тревожным. Все наиболее причастные к правлению Меркуловых и Дитерихса спешно выбирали паспорта за границу. За бесценок продавалось имущество, ликвидировались дела и предприятия.

Назревавший было при поддержке Глебова переворот в пользу адмирала Старка был предотвращен возвратившимся из Никольска Дитерихсом.

Тем не менее жизнь в городе стала опасной, начались грабежи, изъятие неугодных лиц. Хозяйничали слабо дисциплинированные части Глебова. Ползли панические слухи.

Японцы очищали окрестности Владивостока. К 25 октября остался лишь слабый арьергард в самом городе. Подошедшие было вплотную к городским окраинам красные предусмотрительно, во избежание столкновения с японцами, проявлявшими крайнюю нервность, были отведены за станцию Угольная.

Из Владивостока отбыли остатки земской рати, готовились к отходу и суда Старка.

Правитель Дитерихс не проявлял никакой деятельности. Он заявил лишь, что вывозит всех желающих до ближайших портов Кореи и не берет никаких обязательств за их дальнейшую судьбу.

Грузился последний батальон японцев, ночевавший биваком в саду рядом со зданием земской управы. В узком переулке между Светланской улицей и набережной Золотого Рога постепенно исчезали последние запоздавшие пассажиры – японцы и русские, отъезжавшие с японскими транспортами.

Дитерихс на борту судна. Власти не стало.

Новая власть с поддерживающей ее вооруженной силой в 20–30 верстах от города. Пустоту эту совершенно неожиданно заполнил так называемый Совет уполномоченных автономной Сибири, выдвинувший свое правительство с А.В. Сазоновым во главе и принявший на себя всю «полноту» власти. Это «пешее» правительство (члены его не имели даже средств передвижения) продемонстрировало свою вооруженную «силу» из 3–4 десятков оренбургских казаков, с песнями прошедших по Светланской улице, во главе с генералом Анисимовым367.