бы как армян, так и парфян, да ещё и обнажило бы провинцию. Дальний заход армянам в тыл лишал армию Феокрита возможностей снабжения и всяческих тылов, и римляне уже несколько раз жестоко платили за это. Можно было оставить Каппадокийскую армию на месте и дать Феокриту другой корпус, но тогда римляне сами лишали себя крупного и опытного именно в тех местах контингента, ослабляя главную армию.

Вернёмся к Каракалле. Весной 216 года он вернулся в Антиохию со всей своей походной армией. Согласно Уиттакеру, стр. 428, надпись в Александрии доказывает, что Каракалла все еще находился там в конце января 216 года. Однако к 27 мая он определенно был в Антиохии. Столица Сирии всегда служила римлянам тыловой базой в восточных кампаниях. Сивенне так представляет логистику снабжения армии: 1) римляне доставляли зерно и другие припасы из Египта в Селевкию (порт Антиохии); 2) дополнительные припасы и провизия добывались на месте и собирались в арсеналах, или доставлялись откуда-либо еще на кораблях в ту же Селевкию; 3) припасы, хранившиеся в Селевкии, сначала доставлялись в Антиохию, а оттуда в передовые логистические центры, такие как Эдесса [Ilkka Syvanne. Caracalla. A military biography. Pen & Sword Military. 2017. s. 236].

Что собирался делать император, пока Феокрит воевал в Армении? Ситуация в Парфии тогда была следующей. Братья Вологез V и Артабан V разделили страну. Вологез засел в Ктезифоне и контролировал Междуречье на ограниченном пространстве, но со значительным населением и экономикой, а Артабан опирался на собственно Парфию, Иран и восток. Каракалла теперь собирался воевать против Артабана в союзе с Вологезом, так что вся шахматная доска поменялась. Но не следует забывать, что конечной его целью было завоевание всей Месопотамии и Ирана.

Впрочем, всё могло ещё раз поменяться. Во время зимовки в Александрии, Каракалле пришла в голову идея, реализация которой вновь устанавливала союз между Парфией и Римом, причём более прочный, чем когда-либо. Либо она же давала еще один предлог для войны, причём позволяла обезглавить Парфию. По словам Геродиана, он отправил Артабану письмо и большие подарки. О чём же он писал? Каракалла готов был забыть о незаконном утверждении Хосрова на Армянском престоле, но просил руки дочери Артабана, чтобы скрепить союз между империями. Вероятно, эта идея была навеяна браками Александра Македонского с персидскими царевнами.

Выгоды предложения Каракаллы для парфян заключались в том, что женитьба императора на парфянской принцессе позволяла прекратить давнюю вражду и создать некую конфедерацию двух народов. Предлагаемый союз также включал коммерческие аспекты, позволяя торговцам с обеих сторон беспрепятственно и законно заниматься бизнесом, не прибегая к контрабанде. Дело в том, что в то время обе империи держали высокие таможенные тарифы для торговцев, пересекающих их взаимные границы. Это способствовало контрабанде, особенно среди арабских народов, населявших приграничные районы, а также приводило к активизации пути по Красному морю в обход Парфии, что отрезало парфян от прибыльной торговли Шелкового пути, проходящего через кушанские земли и Индию, и от торговли пряностями Индии.

Так что, выгоды для парфян были очевидными. Кроме того, Артабан, таким образом, получал сильного союзника в борьбе с братом. Да ещё у Артабана появилась тогда новая проблема. В провинции Персида против парфян началось восстание сасанида Ардашира, оказавшееся очень опасным.

Тем не менее, по мнению Геродиана, получив это письмо, парфянский царь сначала возражал, ссылаясь на то, что римлянину не пристало брать в жены дочь варвара. Они говорят на разных языках — легко ли им будет найти общий? И одежда, и образ жизни — все у них разное. А ведь у римлян немало родовитых людей, среди дочерей которых император может выбрать себе супругу; у парфян же на то есть Аршакиды. Стоит ли, чтобы от законного брака произошли незаконные дети? Сначала он отделывался посланиями в таком роде; но поскольку Антонин настаивал и подтверждал свое расположение и стремление к этому браку, не жалея ни подарков, ни клятв, варвар, наконец, уверовал, пообещал выдать за него свою дочь и стал называть своим зятем. [Геродиан. История императорской власти после Марка IV. 10–11].

Дион Кассий (79.1.1–4) сообщает нечто совсем другое. Он утверждает, что Артабан отклонил просьбу императора, потому что прекрасно осознавал потенциальную опасность, которую это могло представлять. Ведь Каракалла мог потребовать в качестве приданого часть страны: Междуречье, Иран или даже Парфию.

Впрочем, получается, что оба наших источника — и Дион, и Геродиан, утверждают, что Артабан изначально отказал Каракалле. Только в компиляции Диона текст так сжат, что последующее согласие Артабана выпало. Есть вероятность того, что существующая компиляция Диона либо неполна, либо её составитель запутал текст, но вряд ли Дион сознательно стал бы обманывать в таком важном вопросе.

Мы можем предположить, что Артабан сначала, действительно, отказал Каракалле и начал собирать свою армию в горах северо-восточнее Тигра. Он правильно расценил письмо Каракаллы как уловку, но решил, что раз Каракалла маневрирует, значит не уверен в победе. Именно этот отказ дал повод императору выступить в поход. Причём, учитывая, что ещё 27 мая Каракалла находился в Антиохии, становится ясно, что переписка его с Артабаном сильно затянулась. Очевидно, что император искренне надеялся на успех своего сватовства, почему и потерял столько времени — лучшего для начала похода. Возможно, он вовсе не собирался изначально устраивать засаду Артабану, а действительно надеялся жениться на его дочери. Только поняв окончательно, что его затея провалилась, Каракалла вернулся к первой идее, с которой он пришёл на Восток. Разъярившись, вспыльчивый император решил разгромить Артабана, а там уж война должна была показать ход дальнейших действий.

Вполне вероятно, что перед походом Каракалла заключил союз с братом Артабана Вологезом, что спасло последнего от полного поражения. Когда римляне вступил в бой с армией Артабана, Вологез получил шанс перегруппировать свои разбросанные силы и возобновить войну против брата. Таким образом, Каракалле удалось разделить силы парфян. Это имело далеко идущие последствия для будущего, потому что Каракалла серьезно ослабил парфян в то время, когда сасанидский Ардашир поднял свое знамя восстания. Связывался ли Каракалла с Ардаширом, мы не знаем, это возможно, хотя кажется маловероятным.

Получается, что римская армия выступила из Антиохии в начале июня 216 года. Она переправилась через Евфрат у Зевгмы, базы легиона IV Scythica, и совершила переход в Эдессу. Осроена теперь была полностью римской провинцией, поэтому никаких проблем у Каракаллы не возникало. Он дошёл до Резайны, где к армии присоединился легион III Parthica, и вступил в Нисибис, столицу провинции Месопотамия. Либо там, либо чуть позже, к армии присоединился легион I Parthica из Зингары.

Вот