поток стрел и вступить в бой с пехотинцами. Пехота обычно использовалась только для защиты и поддержки кавалерии, либо в строю каре, либо в виде фаланги. Описания боевых порядков кавалерии позволяют предположить, что армяне всегда делили свою первую линию на три полка, но возможно, что они также использовали внешние крылья, которые защищали фланги, как у парфян. Во второй линии был один, либо два, либо три (или, возможно, пять с внешними крыльями) полков в зависимости от численности армии [Ilkka Syvanne. Caracalla. A military biography. Pen & Sword Military. 2017. s. 244–245].

Сивенне, опираясь на Моисея Хоренского (2,54), выдаёт общую численность армянской конницы в 120 000 всадников. В дополнение к ним, у армян были профессиональные пехотинцы, да ещё они могли набирать ополчение. Таким образом, силы, которые Сивенне признаёт за армянским царём вместе с союзниками, просто ошеломляющие.

Но, на наш взгляд, Сивенне совершенно некритически подошёл к оценке источников. С такой громадной армией армяне завоевали бы весь Ближний Восток, а не сидели бы тихонько под крылом то парфян, то римлян. Мы уже не говорим о содержании такой тяжёлой конницы, которое было не под силу даже крупнейшим державам всех времён, об изготовлении и ремонте огромного количества снаряжения, и так далее. Так что, все эти армянские цифры чистая фантастика. Вряд ли армяне могли выставить более 20–30 тысяч воинов, к которым можно добавить примерно столько же плохо вооружённых и необученных ополченцев.

Мы не знаем состава сил Феокрита, но, скорее всего, он принял командование Каппадокийской группировкой Римской армии. Она состояла из двух легионов: XII Fulminata certa constans и XV Apollinaris pia fidelis, а также 5 ал и 19 когорт ауксилий. Вместе это давало примерно 11 000 легионеров и 15 500 ауксилиариев, учитывая тысячные когорты. Конечно, все 26 500 воинов не могли участвовать в походе. Скорее всего, Феокрит мог привлечь лишь 70 % контингента, а это составляет 18–19 тысяч. Остальные остались защищать Каппадокию и свои крепости во главе с легатом Марком Мунацием Суллой Цериалисом. Такого количества войск для захвата Армении было явно недостаточно, поэтому Каракалле нужно было укрепить Каппадокийскую армию. И кем-то она была укреплена. Вряд ли это были новобранцы Каракаллы, скорее всего, на Армению была брошена какая-то из вексилляций европейских войск, не исключено, что Германо-Ретийская. Мы знаем, что именно Германская вексилляция обычно направлялась в Каппадокию со времён Корбулона. Почему бы Каракалле не сделать это снова? Скорее всего, германская вексилляция зимовала уже в Каппадокии.

Кроме того, возможно, Феокриту были переданы отряды задунайских наёмников. Нанятые Каракаллой германские и скифские (сарматские, славянские) кавалерийские копейщики (в основном контофоры) хорошо подходили для борьбы с армянами в горах. Аланы, например, с большим успехом использовали этот тип всадников во время своих рейдов в Закавказье. В целом, полевая армия Феокрита вряд ли была меньше 30–40 тысяч человек.

Возможно, Каракалла сумел договориться о союзе против армян с Иберией (Грузией). Приморская часть Иберии — Колхида-Лазика, в ту эпоху находилась в руках римлян. Иберия же была вассальным Риму государством [Ilkka Syvanne. Op. cit., p. 245].

Впрочем, нам не кажется, что Иберия как-то участвовала в этом конфликте. Сохранялась вероятность нападения кочевников севера, поэтому иберы, скорее всего, следили за этим направлением и Каракалла мог быть этим вполне удовлетворён. Об этом сохранились сведения, например, в «Грузинских хрониках», где рассказывается о том, как в 214 году аланы прорвались в Иберию почти до Мцхеты и были отбиты местным царём Амазаспом. В следующем году Амазасп, уже с помощью армян, совершил поход на север, где вновь разбил алан. Так что, в 215 году Иберия была союзна Армении. Позже, правда, Амазасп поссорился с армянами и стал союзником парфян, но не римлян.

По мнению Сивенне, Армянский поход Феокрита можно датировать весной 216 года, поскольку Дион (79.27.4) утверждает, что Каракалла держал в плену мать Тиридата (Хосрова) в течение одиннадцати месяцев до весны 217 года. Это означает, что захват её должен был произойти в мае/июне 216 года, а поскольку ясно, что он произошел где-то в Центральной Армении (Айрарате), поход должен был начаться самое позднее в апреле или начале мая. Армия Феокрита, видимо, выступила из Саталы, базы легиона XV Apollinaris pia fidelis. Отсюда была единственная дорога в Центральную Армению. Римляне вторглись туда и захватили армянскую столицу, где взяли в плен мать царя. Сам царь Тиридат/Хосров, очевидно, предпочёл партизанскую тактику генеральному сражению, о котором мы бы, наверняка, знали. Это подтверждает наше предположение, что армянская армия отнюдь не была так велика, как утверждает Сивенне. Она не решилась сразиться с римлянами открыто. Тиридат даже не смог помешать римлянам оккупировать сердце Армении. Войска Феокрита, видимо, взяли основные армянские города и крепости (например, Даривнк, Артаксату и Валаршапат), захватив при этом большую добычу. Дион утверждает (78.21.1), что армяне жестоко побили Феокрита. Это ложь или, по крайней мере, чрезмерное упрощение фактов, потому что война продолжалась ещё в конце 217 года, а римляне тогда держали в плену мать Тиридата и имели огромное количество добычи. Ничто из этого не является признаком поражения. Вероятно, как всегда, часть армян встала на сторону Рима. Да ещё подробности похода Каракаллы в Парфию позволяют предположить, что он провел одновременную операцию в Мидии Атропатене, чтобы армяне не могли получить оттуда никакой поддержки.

Вряд ли, конечно, Дион писал откровенную ложь, поэтому мы можем предположить, что «поражение» Феокрита на самом деле состояло в том, что не смог подавить армянское восстание одной стремительной военной акцией, не смог решительно победить Тиридата/Хосрова, потому что последний прибегнул к партизанской войне. Наверняка Феокрит терпел какие-то мелкие поражения в стычках, но никакого сокрушительного разгрома римлян в Армении не было. Феокрит все еще сражался против армян после смерти Каракаллы во время правления Макрина. Так что Феокрит был достаточно толковым полководцем, что бы там Дион ни писал. Не зря Каракалла поставил его во главе Армянского корпуса.

Между прочим, Сивенне считает, что что Каракалла начал свою кампанию против Артабана одновременно с Феокритом. Более того, финский историк настаивает на том, что Феокрит выступил в поход вместе с Каракаллой и оставался с ним, пока они не достигли озера Урмия, а затем двинулся на север или, даже, он остался с Каракаллой до района Гянджака/Тебриза и напал на Армению с неожиданного направления, обычно используемого парфянско-персидскими захватчиками, что одновременно отрезало армян от Парфии.

Нам это предположение не кажется верным, ибо для такого похода Феокрит должен был снять Каппадокийскую армию с границы и увести далеко на юг, что сразу же насторожило