Преданность Линды своим детям была абсолютной, но главной ее заботой было защищать Пола — если не от физического вреда, то от чужой корысти. «Люди всегда пытались что-нибудь с него поиметь, — вспоминает его приятель Дэвид Литчфилд. — Часто те, кого ты бы мог заподозрить в этом в самую последнюю очередь».

«Однажды их „ламборгини“ привезли в MPL после какого-то мелкого ремонта. Пол отказывался принимать машину, пока ее не проверит Линда. В приемной стоял сплошной крик, и мы увидели, что она ругает парня-доставщика на чем свет стоит. Она обнаружила, что за время пребывания в мастерской кто-то снял с машины новые покрышки и поставил на их место четыре старые, наполовину вытертые».

«Я потом говорю Полу: „Если кто-нибудь захочет тебе навредить, Линда, наверное, ему уши оторвет, да?“ Он рассмеялся и говорит: „Уж это точно“».

В июне 1982 года Полу исполнилось сорок лет. Эта не слишком радостная веха была отмечена двумя важными переменами в его жизни: он бросил курить (правда, только табак) и занялся живописью.

Пол всегда был самым художественно активным членом Beatles — долгое время гораздо более активным, чем Джон, — и часто рисовал: например, делал наброски первых костюмов группы или придумывал обложки для Sgt. Pepper, Abbey Road и всех альбомов Wings. Однако к живописи его отношение оставалось таким же, как во времена, когда Джон был студентом художественного колледжа, а он — простым школьником, чирикавшим в тетради смешные картинки: он считал, что заниматься этим могут только те, кто получил специальное образование.

Избавиться от этого долго властвовавшего над ним суеверия помогло знакомство с величайшим современным художником Америки Виллемом де Кунингом — другом семьи Истманов и их соседом по Ист-Хэмптону. «Билл» был человеком на редкость простым и неприхотливым — работая в своей высокой, просторной студии, он часто ходил в одних старых шортах. В отличие от большинства абстракционистов, он не имел ничего против, когда его спрашивали, что «значат» его произведения, и его объяснения редко отличались сложностью. Однажды Пол, набравшись мужества, поинтересовался, что представляет собой некий фиолетовый силуэт.

Де Кунинг, приглядевшись к пятну, ответил: «Кто его знает. Но похоже на диван, да?»

Как-то летом Маккартни сняли собственный дом на Лонг-Айленде и обнаружили, что владельцы забрали все картины, оставив после себя множество уродующих стены крюков. Чтобы их закрыть, Пол купил набор масляных красок и намалевал несколько в основном одноцветных холстов. Никогда раньше не имевший дела с маслом, он не знал, как долго оно сохнет; когда две недели спустя срок аренды подошел к концу, его полотна все еще оставались сырыми, и чтобы забрать их домой, пришлось сооружать специальный ящик.

Виллем де Кунинг подстегнул его тягу к живописи так же, как когда-то Бадди Холли и Элвис подстегнули тягу к музыке. Пол приобрел краски и кисти в том же магазине, где закупался его великий сосед, и установил мольберт на крыльце, смотревшем на его дом. Как и все впервые увлекшиеся живописью, он обнаружил, что это занятие как никакое другое успокаивает и придает сил. Правда, его внутренний трудоголик давал о себе знать и здесь: подражая размашистым мазкам де Кунинга, он производил на свет абстрактные композиции и пейзажи почти с той же скоростью, с которой сочинял песни. Однажды вечером, когда Линда смотрела телевизор, он начал ее портрет, в ходе написания которого открыл для себя, что человеческая кожа — не одного цвета, как он всегда думал, а требует множества оттенков розового, голубого, красного и черного.

Для Линды, которой исполнилось сорок на девять месяцев раньше Пола, 1982-й стал годом, в который она удостоилась первого серьезного внимания как фотограф за пределами Америки. Подборка ее работ за последние полтора десятилетия, просто названная «Фотографии», была опубликована в виде роскошного подарочного издания большого формата и стала основой передвижной выставки, открывшейся в Ливерпуле, а затем побывавшей в Лондоне, Джарроу, Западной Германии и Австралии.

Коллекция была довольно эклектичной: от изображений рок-икон середины шестидесятых вроде Джима Моррисона и Джими Хендрикса и выхваченных мгновений из записи «Белого альбома» — включая несколько трогательных фото Джона с Йоко — до Билла де Кунинга, овец и Счастливого Случая (Lucky Strike), ее любимого жеребца породы аппалуза, причем все это щедро перемежалось портретами Пола и детей. Младенец Джеймс появился в книге неназванным, в образе брюссельского писающего мальчика, только в данном случае он делал свое дело на набережной Темзы в Лондоне.

Книга заслужила уважительные отзывы, выставка собирала толпы на всем протяжении маршрута. Самой важной для Линды стала реакция восьмидесятивосьмилетнего Жака-Анри Лартига, великого французского фотографа. Его так впечатлил снимок шотландского мальчика, бегущего по пустырю, что, не зная автора, он попросил напечатать ему копию, чтобы повесить ее в своей парижской студии.

Линда дала целую серию интервью, впервые без Пола рядом: от Woman’s Hour на радио BBC до The Tube на Channel 4[61] — и общалась с интервьюерами расслабленно и искренно, как никогда раньше. Каждому из них она повторяла, что быть с семьей и друзьями — это верх ее амбиций. «Мне нравится, когда все по правде, — говорила она Поле Йейтс в эфире The Tube. — Мне нравится быть обычной».

Wings уже превращались в далекое воспоминание. «Ebony and Ivory», дуэт Пола со Стиви Уандером, выпущенный в апреле 1982 года, провел семь недель на первом месте чартов Billboard — его двадцать восьмая вещь на этой позиции — и в итоге удостоился приза Айвора Новелло как «Международный хит года». Tug of War, альбом, откуда он был взят, стал номером один и в США, и Великобритании и прекрасно продавался во всем остальном мире, особенно в Японии.

На подходе был еще один черно-белый дуэт — только на этот раз цветовой контраст был куда менее выраженным. В Рождество 1980 года Полу в Писмарш неожиданно позвонили из-за океана. «Привет, Пол, — послышался негромкий фальцет. — Это Майкл Джексон. Как насчет того, чтобы сделать несколько хитов?»

К тому времени бывший мальчик-вокалист из мотауновских «черных Beatles» уже воплотил в жизнь давнюю мечту менеджеров всего мира об исполнителе, который сравнится популярностью с настоящими битлами. Джексон с его спиральными кудрями, красной курткой, слегка напоминающей «пепперовские» мундиры, одной белой перчаткой и ногами, способными творить невообразимое, представлял собой одновременно самое оригинальное и прибыльное явление в поп-музыке со времен зачесанных на лоб челок и «скрипичного» баса. Он также был большим поклонником Beatles, и особенно Пола, песню которого — «Girlfriend» — использовал на своем первом сольном альбоме Off the Wall. Поскольку их лейблы, Columbia и Epic, имели одну и ту же головную компанию, с контрактной точки зрения их союз не представлял никаких сложностей.