В конце 1981 года он обратился к адвокату Пола Ли Истману, предложив выкупить ATV Music — филиал, включавший Northern Songs, — за 30 миллионов долларов. Пол поддерживал хорошие отношения с Грейдом и попросил о личной встрече, на которой поинтересовался, нельзя ли ему купить Northern Songs как отдельную компанию — в том же виде, в котором она досталась Грейду. По позднейшим рассказам Пола, Грейд согласился и назвал цену в 20 миллионов фунтов. Это было почти в три раза больше, чем когда-то заплатил сам Грейд, однако если бы новейшая битломания продолжалась, не сбавляя оборотов, такая сумма окупилась бы очень скоро.

Полу для переговоров нужно было объединить силы с Йоко, которая теперь в одиночку — и весьма хватко — распоряжалась делами Джона. Ее устраивало, что Пол брал инициативу в переговорах на себя, но, по ее мнению, запрашиваемая цена была слишком высока — как утверждает Пол, ее идея была ответить контрпредложением всего в 5 миллионов фунтов. В тогдашней британской деловой прессе сообщали, что он готов выложить от 20 до 25 миллионов фунтов, но Грейду неинтересно разделять Northern Songs и ATV Music: либо он продавал все издательское подразделение целиком, либо не продавал ничего.

По слухам, процесс заключения сделки между Полом и Грейдом находился «на финальной стадии», когда на горизонте возникло четыре других потенциальных покупателя, в том числе CBS — лейбл, на котором записывался сам Пол. После этого Пол с Йоко выступили с совместным заявлением о том, что собираются судиться с ATV «за недобросовестные действия в отношении прошлых продаж и отчислений Beatles». Если конкретней, они намеревались возродить старый иск по поводу отчислений, запущенный еще в 1969 году и с тех пор пребывавший в подвешенном состоянии. Большинство сочло этот шаг просто попыткой осложнить жизнь Грейду и не дать ему провести аукцион по продаже ATV Music.

В начале 1982 года Пол коснулся данного вопроса в интервью Times, в задиристом тоне, явно оскорбительном для такого деятеля шоу-бизнеса старой школы, как Грейд, — на самом деле это было одно из первых проявлений «Макки». «Пусть он не вымогает у меня то, что может получить от кого-то другого. Меня не интересует покупка всей компании. Верни мне моих деток, Лью».

Поначалу казалось, что деловой союз с Йоко сблизил их по-человечески — настолько, что Пол стал думать, что их прошлые конфликты были исключительно результатом «недопонимания». «Джона и Йоко не понимал никто, — добавлял он в своем интервью Times. — И я тоже, к моему бесконечному сожалению».

Однако дело затягивалось, они совсем по-разному оценивали происходившее, и в какой-то момент произошло резкое взаимное охлаждение. Тем временем австралийский промышленный и медиамагнат с по-средневековому звучащим именем Роберт Холмс-а-Корт без шума скупал акции головной компании Грейда Associated Communications Corporation — пока в конце 1982 года не стал владельцем 51 %. Холмс-а-Корт, преданный поклонник Beatles, был вовсе не заинтересован в том, чтобы избавиться от Northern Songs. С этого момента в и без того прохладных отношениях между Полом и Йоко наступил период глубокого оледенения.

Несмотря на то, что самый звездный материал Пола прошлых лет находился в чужих руках, количество и разнообразие произведений других композиторов, находившихся в его собственных, продолжали расти. Более того, процессу скупки издательских компаний и авторских прав, которой занималась MPL, сопутствовало такое везение, такое умение оказаться в нужное время в нужном месте, что это напоминало обстоятельства взлета самих Beatles. Например, MPL умудрилась наложить руку на музыку из трех звездных бродвейских шоу: Grease («Бриолин»), A Chorus Line («Кордебалет») и Annie («Энни») — в каждом случае ровно за год до того, как из них делали фантастически прибыльные голливудские фильмы. И хотя он так и не вернул себе ни «Eleanor Rigby», ни «Penny Lane», ни «Hey Jude», он получил некоторое удовлетворение от того, что завладел собственной оригинальной композицией, древность которой спасла ее от рокового клейма «Леннон — Маккартни».

В июле 1958 года, когда Beatles еще назывались Quarrymen, они наскребли несколько шиллингов, чтобы записать пластинку, — надеясь таким образом добавить себе солидности в глазах ливерпульских организаторов танцевальных вечеров. Нарезанная в крошечной домашней студии Перси Филлипса, с одной стороны она имела кавер «That’ll Be the Day» в исполнении Crickets, а с другой — оригинальную вещь Пола под названием «In Spite of All the Danger».

Не имея средств изготовить по копии для каждого члена группы, пятерке пришлось договориться, что каждый будет держать у себя десятидюймовый ацетатный диск по неделе. Так он оказался в руках школьного приятеля Пола Джона Даффа Лоу, который незадолго до того стал периодически играть в составе в качестве пианиста. В конце своей недели Лоу почему-то забыл передать диск дальше, никто о нем больше не спрашивал, а вскоре он ушел из группы, так и не расставшись с ее единственной записью.

В конце 1981 года, когда даже самая ширпотребовская атрибутика эпохи битломании стала стоить хороших денег, Лоу вспомнил о сеансе в студии Перси Филлипса 23 года назад и о произведенном ими на свет единственном диске, который все еще лежал в ящике комода в доме его родителей. Не представляя, сколько может стоить этот раритет, он решил доверить его продажу аукционному дому Sotheby’s. В лондонской Sunday Times появилось сообщение, что самая ранняя подтвержденная совместная запись Джона Леннона и Пола Маккартни вскоре будет выставлена на торги и, по предварительным оценкам, должна принести владельцу пятизначную сумму.

После этой публикации Лоу получил письмо от Clintons — лондонской юридической фирмы с обширной рок-звездной клиентурой. В письме содержалось предостережение от продажи диска с аукциона со ссылкой на то, что один из его двух треков — «In Spite of All the Danger» — является сочинением Пола Маккартни и проведение торгов станет нарушением его авторских прав. (На самом деле песня была подписана двумя именами, Пола и Джорджа.) В письме указывался номер телефона, по которому Лоу мог связаться с Полом, чтобы обсудить возможность выкупить диск частным порядком. Номер, как оказалось, соединил его прямо с Писмаршем. Линда, которая взяла трубку, сообщила Лоу, что сейчас Пола нет дома, а по поводу репортажа о Sotheby’s добавила: «Он не в восторге».

Когда двум старым школьным приятелям наконец удалось поговорить, Пол попробовал убедить Лоу, что тот не имеет прав на диск и ему следует просто его отдать: «Ну послушай, Дафф, ты же не должен был оставлять его у себя». Однако Лоу не собирался отступать, настаивая, что закон почти всегда на стороне физического владельца, и тогда стороны договорились о сумме — по-видимому, речь шла о десяти — двадцати тысячах, — которая должна была быть уплачена после того, как покупатель убедится в подлинности товара.

Операцию провернули почти в духе фильма о Джеймсе Бонде с саундтреком Wings. Менеджер Пола Стив Шримптон и сотрудник Clintons отправились в Бристоль, где теперь работал Лоу, а там — в банковское хранилище, откуда на свет был извлечен чемоданчик с диском. Лоу дал сличить удостоверяющие признаки (десятидюймовый шеллаковый диск, желтый ярлык с логотипом «Kensington», вписанные рукой названия песен и авторство), после чего получил свое вознаграждение.