Внезапно она сама на себя разозлилась. Тебя соблазняют богатства и чудеса, дура! Этому старику ты нужна лишь в качестве племенной кобылы. Казим – твоя настоящая любовь… Пожалуйста, о Боги, пожалуйста, пускай он будет уже во многих милях отсюда, возвращаясь домой вместе с Джаем. Рамита схватилась за локоть мужа, стараясь унять свой страх.

– Мы можем спуститься на землю, муж? – спросила она тоненьким голосом.

– Полеты тебе не по вкусу, дорогая жена?

– Думаю, со временем я могла бы их полюбить, – предположила девушка, – но пока что с меня хватит.

Маг сочувственно усмехнулся и направил ковер обратно к утесам.

Пролетев над сушей около мили, Мейрос осторожно приземлился примерно в двух милях от башни. Он натянул над ковром одеяла, создав подобие островерхого шатра, обращенного открытой стороной к пустыне. В небе кружили чайки, в чьих черных глазах отражалось солнце. Птицы постоянно кричали, и их голос, сливавшийся с шумом прибоя, постепенно убаюкал Рамиту.

Проснулась девушка от того, что маг, опустившись рядом с ней на колени, осторожно тряс ее за плечо. Еще недавно вид мужа, склонившегося над ней, мог напугать Рамиту, а теперь он нисколько ее не встревожил. Надвигались сумерки.

– Идем, жена, – сказал Мейрос. – Мы должны кое-что сделать.

Сев, девушка потянулась. Маг поставил ее на ноги.

– В чем дело, муж?

С почти мальчишеской ухмылкой он заговорщически ей подмигнул.

– Мне нужно тебе кое-что показать. – Он кивнул в сторону могучего строения. – Кое-что, относящееся к башне.

Немного отведя ее от лагеря, Мейрос несколько плутовато огляделся по сторонам, после чего взмахнул рукой. Открыв рот, девушка смотрела, как внезапно поднявшийся вихрь унес песок и камни прочь. Она едва не выругалась при виде люка, вмонтированного в пустынную почву примерно в футе ниже поверхности. Маг заставил вихрь прекратиться, и Рамита взглянула на него.

– Что это?

– Секрет.

Он сдул остатки песка. Люк был деревянным. Его покрывал причудливый серебряный узор. С левой стороны люка виднелась покрытая искусной резьбой ручка, напоминавшая те, что располагались на панели безопасности Казы Мейрос.

– Это начало тоннеля, ведущего до самой башни. Инквизиторы о нем пока что не знают. – Маг взял ее правую руку, ладонь которой еще не покрывал узор из шрамов. – Будет больно. Прости. Но тебе уже знакомо это ощущение.

Девушка кивнула и, собравшись с духом, сама взялась за ручку.

Боль была жалящей, однако она держалась крепко, пока Мейрос осторожно не убрал ее руку. В этот раз он вместо мази использовал свои силы. Рамита почувствовала в руке онемение и, посмотрев на нее, увидела, что шрамы выглядели так, словно им было уже несколько недель.

– Оглядись вокруг, жена, – тихо произнес маг. – Запомни это место. Возможно, наступит время, когда тебе нужно будет прийти сюда самой.

Самой?

– Почему, повелитель?

– Точно не знаю, но мне кажется важным, чтобы тебе было об этом известно. Под башней Южного мыса располагается комната, из которой контролируются потоки энергии, поддерживающие Мост. В ней находится серебряный шар, фокусирующий солнечные энергии башни и превращающий их в земляной гнозис, необходимый для функционирования Моста. Лишь Вознесшийся способен выдержать энергетические потоки в этой комнате. И лишь тот, в ком течет моя кровь, способен изменять их. – Он мрачно улыбнулся. – Даже инквизиторы не могут разрушить эту связь.

Он что, говорит мне об этом, чтобы я передала его слова нашим детям? Думает, что сам не сможет им сказать? По телу девушки пробежал неприятный холодок, однако она постаралась попридержать свои тревоги при себе.

– Это относится к твоему пророчеству? – несмело спросила она.

Мейрос оценивающе взглянул на нее:

– Как я сказал тебе, я предвидел, что наш союз приведет к рождению детей, чьи жизни станут ключом к восстановлению мира и справедливости. В этих предсказаниях, которые являются лишь прогнозами, а не пророчествами, знание тобой местоположения комнаты под башней Южного мыса было жизненно важным. Но мне неизвестно почему.

Рамита прилежно кивнула, не понимая ровным счетом ничего.

Маг ласково погладил ее по голове:

– Как думаешь, сможешь запомнить это место?

Еще раз оглядевшись, девушка вновь кивнула, на сей раз уверенно.

– Ага.

Улыбнувшись, Мейрос опять взмахнул рукой, и песок засыпал потайной люк.

– Тогда на сегодня мы закончили. В башне сидят инквизиторы, и я не хочу показывать им ни тоннель, ни тебя. – Он взял ее за руку. – Давай-ка поедим – все эти заговоры и интриги будят во мне аппетит.

Когда они вернулись в лагерь, Мейрос занялся едой, а Рамита снова задремала. Через несколько часов она проснулась от запаха жарящегося ягненка, который сам по себе оборачивался над костром, источая просто восхитительный аромат. Маг, потягивая вино, поглядывал на башню. Шла последняя неделя месяца; Луна не показывалась, а звезды в черной вышине казались бриллиантами.

– Как я могу помочь, муж? – спросила девушка, садясь.

Мейрос обернулся к ней, и выражение его лица было более расслабленным, чем Рамите когда-либо доводилось видеть.

– Полагаю, все готово, – ответил он. У костра стояли тарелки и чашки. В накрытых салфетками маленьких плетеных корзинках ждали фрукты, салат и сыр. – Посиди со мной.

Завернувшись в шаль, девушка присоединилась к нему. Они говорили обо всяких пустяках, вроде любимых блюд ее детства, и смотрели на звезды.

– Видишь, какие они яркие, когда Луна находится с другой стороны планеты? – сказал маг.

– Нет, Луны не видно, потому что Парвази выпивает ее свет, чтобы придать своим волосам блеск.

– Правда? Напомнишь, кто эта Парвази?

– Я же тебе уже рассказывала, – добродушно пожурила его Рамита. – Она – богиня плодовитости и верности. Именно ей и Сивраману я молюсь за наших детей.

Мейрос коснулся ее плеча:

– И твои молитвы были услышаны.

– Разумеется. Парвази слышит молитвы почтительной жены, – ответила она автоматически и тут же внутренне разрыдалась.

Возможно, эти дети были наказанием, которое Парвази обрушила на нее за ее неверность. Но как новая жизнь может быть наказанием? Прошу, Парвази, позволь мне вырастить этих детей, кто бы ни был их отцом.

– Парвази – очень добрая богиня, прямо как моя замечательная жена? – ласково спросил маг.

– Парвази добра, но когда возникает опасность, проявляются ее гораздо более пугающие аспекты. Когда на землю приходит зло, она принимает форму воительницы Дарикхи, которая ездит верхом на тигре и держит оружие в каждой из своих многочисленных рук. Она очень яростная. – Рамита слегка приподняла голову. – Лакхские женщины почтительные, но мы смелые, как Дарикхи-джи.