– Побывал. Дом неплохой. И живут в нём не голодающие, как это сплошь и рядом.

Морозов сделал вид, будто не обратил внимания на очередную колкость. Спросил:

– Вы дом осмотрели, когда искали меня?

– Наши люди побывали повсюду.

– На чердаке тоже?

– Осмотрели. А что там?

– Значит, не были, – заметил Морозов. – В противном случае вместо меня нашли бы там кое-кого…

– Никого там не было, – твёрдо ответил Котельников. – Точно! А что?

– Стало быть, плохо меня искали. Там у нас укрывалась маленькая девочка.

Котельников насторожился:

– Девочка была в доме. В постели с вашей… женой. Правда, на чердаке обнаружили пустующую постельку и, кажется, кувшинчик с недопитым молоком.

– Вот-вот… Это на ночь родители жены иногда забирают девочку к себе. Но под утро поднимают её обратно на чердак. Более безопасного места для малышки мы не могли подыскать.

Котельников промолчал о том, что жена мельника и сам мельник сказали, будто постелька на чердаке служит девочке укрытием. Но всё же спросил:

– Но это же племянница вашей жены или… невесты – не знаю. Зачем её укрывать?

– Малышка чудом уцелела. Родители её расстреляны.

– Кем?

Морозов удивлённо поднял брови, дескать, странный вопрос.

– Эсэсовцами, естественно. Девочка была ранена. Потеряла сознание или нет – утверждать не могу. Акция зондеркоманды, насколько мне известно, длилась до наступления вечера. Зарывать ров решили на следующий день. Утром мимо проезжал шофёр нашего госпиталя. Решил заглянуть в ров с трупами. Там он увидел ползущую девочку, которая пришла в сознание. Шофёр сжалился над ребенком, привёз в госпиталь. Кстати, немец. А у девочки ярко выраженная семитская внешность и немецкие врачи, да и наши опасались, что кто-нибудь донесёт об этом. Первой узнала о случившемся моя медсестра.

– Ваша жена?

– Да. Теперь она лаборантка. Тогда мы ещё не были женаты. Она и сообщила мне. Я тут же попросил начальника госпиталя отдать ребёнка мне для проверки одной вакцины. Полагаю, он догадался, что ни о какой вакцине речь не идёт. Он не поинтересовался, какую именно вакцину я намерен применить. Хотя у меня, на всякий случай, вакцина была приготовлена. Но он в свою очередь, возможно, тоже на всякий случай, предупредил меня, что девочка не должна выжить. Я, естественно, пообещал.

– Стало быть, девочка вовсе не племянница?

– Нет, разумеется. Мать жены, должна же была как-то объяснить обнаруженную вами постель и молоко на чердаке.

Морозов рассказал, с каким трудом вылечил и уберёг ребёнка. А когда девочка немного окрепла и затянувшееся её пребывание в больнице на положении подопытной стало опасным, вместе с лаборанткой они решились на рискованный шаг. Усадили Марочку в мусорную корзину, накрыли грязными бинтами и кусками окровавленной ваты из операционной и с помощью другой русской сестры, на глазах у часового, вынесли корзину во двор, на свалку, где ожидал с подводой отец медсестры.

– Благородный поступок! Честь и слава вам, – вырвалось у собеседника. – Сколько ей годиков?

– Очевидно, теперь четвёртый или пятый. Но к утру следующего дня у моей Жени неожиданно для всех нас появился нервный тик. Вы должны были его заметить, когда с ней разговаривали. Между тем она весьма волевая и, я бы сказал, отнюдь не из сентиментальных. А вот веко у неё подергивается.

– С тех пор девочка у вас?

– Видели её?

– Конечно. Теперь понимаю, почему она дрожала и, казалось, вот-вот расплачется.

– По ночам во сне она вскрикивает. Наверное, снятся родители, кошмары, расстрелы. Поэтому на ночь её спускают с чердака. А утром – обратно. Мало ли что. Ко всяким сюрпризам надо быть готовыми. Могут нагрянуть и ночью, как это получилось с вами, тогда ей конец. И нам всем, естественно, тоже. Поскольку разговор перешёл в такую плоскость, могу рассказать случай с одной девушкой, которая сбежала из эшелона, увозившего таких, как она, в Германию. Был серьёзный ушиб. Пристроил её… Пока вроде бы в безопасности.

Сидевший на куче соломы Морозов привстал.

– Сидите, сидите спокойно, – вырвалось у командира подразделения.

Морозов признался, что беспокоится о жене и её родителях. Задержав взгляд на партизане, заметил:

– Когда люди поймут, откуда зло на земле и в чём их собственная в том вина, мир наконец-то станет иным.

По выражению лица доктора трудно было заключить, действительно ли он так думает. Котельников спросил:

– Вы в самом деле верите, что наступит такое время?

– Естественно! – не задумываясь, ответил пленный. – Только в очень отдалённом будущем. Справедливо говорят, что люди неспособны усваивать уроки прошлого. Но надеюсь всё же, когда-нибудь они станут хорошими учениками.

Он увидел удивление на лице собеседника и добавил:

– Очевидно, после всемирного потопа.

Сомневаться в искренности рассказа Морозова вроде бы не было оснований. Сложившееся мнение о нём как об изменнике было поколеблено. Действительно, единственное, что вызывало ужас, была его внешность. Нечто чудовищное!

Среди рассказанного Морозовым, Котельникова заинтересовала история девушки, бежавшей из эшелона увозившего молодёжь в Германию. Во время побега она поранила ногу и плечо. Её поймали и хотели отправить уже не на работу, а в лагерь. Но Морозову удалось ей помочь. В те дни он часто бывал у одного из своих «клиентов», повара столовой при аэродроме. Его супруге он делал аборт. К нему Морозов и пристроил девушку. Сначала она работала у повара дома, помогала ему и его супруге, а позже главный кулинар взял её судомойкой в столовую.

Все, что касалось военного аэродрома, заинтересовало Котельникова: наличие самолётов, тип, численность лётного состава, настроения и прочие важные детали. Морозов отвечал охотно. В чём не был уверен, отмечал тут же. Собеседник, естественно, записывал. Вплоть до фамилий, которые были названы.

– Среди этой публики найдутся такие, на которых можно положиться? – поинтересовался Котельников.

– Вряд ли. Это в основном фанатики, верные своему фюреру. Они любезны, охотно разговаривают, но ни слова о положении в части, ни о ком-то из близких по службе. Это всё-таки нацистские лётчики!

Слушая Морозова, Юрий прикидывал различные варианты, как использовать врача. Но не был уверен, сможет ли тот после всего произошедшего работать в госпитале.

– А вообще среди ваших «пациентов» за пределами госпиталя найдутся надёжные люди? – спросил собеседник.

– Из бывших наших никого.

– Вот как?!

Морозов с сожалением развел руками: