Луан снова зарыдала.

— Они будут его пытать? — испугалась девушка. — Убьют? За то, что он заходил в обитель Уединения?

— Да, может быть. Но это не самое худшее.

Луан вдруг осознала, что немой мальчик все еще стоит в дверях, ожидая указаний, и сердито махнула рукой, чтобы он ушел.

— Что значит «не самое худшее»? — поразилась Киннитан. — Ты хочешь сказать, что он совершил что-нибудь еще более страшное, чем признание в любви жене автарка и незаконное проникновение в обитель Уединения, где настоящих мужчин убивают, если они заходят туда? Во имя священных пчел, что еще он успел натворить?

Луан некоторое время молча смотрела на нее, потом снова разрыдалась и с трудом выговорила:

— Он хотел… свергнуть Бесценного. Автарка!

В первый момент Киннитан подумала, что ее сердце перестало биться.

— Он… собирался убить автарка? — едва слышно прошептала она.

— Нет, нет! — в ужасе отшатнулась Луан. — Нет, он бы никогда не поднял руку на автарка. Он же дал клятву! — Она энергично трясла головой, возмущенная таким предположением. — Он собирался убить скотарка, Прусаса Хромого. Тогда автарк потерял бы трон, и… и после этого Джеддин рассчитывал каким-то образом забрать тебя.

Киннитан попятилась, махая руками, словно хотела отогнать от себя зверя.

— Глупец! Глупец! — повторяла она.

— Но он ничего не скажет, никогда не скажет ни слова об этом! — Луан стояла на коленях, раскинув руки, словно собиралась заключить Киннитан в объятия. — Он такой храбрец, наш Джеддин, такой храбрец!

Киннитан трясло от ярости и страха. Ей хотелось наброситься на Луан и бить по ее рыхлому мокрому лицу кулаками.

— Зачем ты ему помогала? Зачем позволила рисковать твоей и… моей жизнью? Как ты могла пойти на такое?

Луан снова откинулась на подушки.

— Потому что я его любила. Моего Джина! Я бы даже помогла ему завладеть тобой. Я бы сделала все, что он попросит, — сказала она, глядя на Киннитан красными от слез глазами, и улыбнулась. — Ты должна понимать, что такое любовь. Ты ведь женщина. Ты родилась женщиной. Ты должна понимать.

Киннитан развернулась и побежала прочь.

— Ничего не говори! Он никогда не скажет ни слова, наш Джин! Никогда… — кричала ей вслед Луан.

Киннитан выскочила в коридор. Ее мысли смешались в беспорядке, словно рассыпанные по полу бусинки. Права ли Луан? Заставит ли его кодекс чести молчать даже под пытками?

«Но это же несправедливо! Я ничего плохого не сделала! Я прогоняла его!»

И вдруг она услышала шаги. Не топот сандалий огромных, как волы, стражников обители Уединения, и не легкое скольжение босых женских ножек. Киннитан помедлила, потом решила, что никто не должен видеть ее у покоев Луан: тогда возникнет подозрение, что они что-то скрывают, раз встречаются сразу после ареста Джеддина. Если Луан права и Джеддин не признается под пытками, есть надежда, что жизнь вернется в обычное русло.

Киннитан отступила в темную нишу за несколько секунд до того, как человек показался из-за поворота в том коридоре, где она только что стояла. Девушка поблагодарила богов, что в нише нет светильника, и огляделась в поисках укрытия. Но укрытия не было — пришлось прижаться к ковру на стене. Если тот, кто идет сюда, осмотрится внимательнее, он может заметить Киннитан.

Она прильнула к стене и отвернула голову, зная, что взгляд всегда притягивает, особенно если ты этого не хочешь. Но человек прошел мимо, не замедляя шага. Киннитан перевела дух и выглянула в коридор в тот момент, когда приземистая плотная фигура вошла в комнату Луан. Киннитан не потребовалось много времени, чтобы определить, кто это.

Из комнаты послышался испуганный крик Луан.

Киннитан невольно сделала несколько шагов, желая помочь подруге, но благоразумие остановило ее.

Голос Таниссы был хриплым, словно она тоже боялась, но все-таки в нем слышались торжествующие нотки:

— Избранная Луан из королевской обители Уединения! Я пришла сюда, чтобы быть рукой бога. Ты предала священное доверие. Ты предала повелителя Поднебесья.

— О чем вы говорите? — спрашивала Луан.

— Спорить бесполезно, — заявила садовница. — Бесценный скрепил приговор своей печатью.

Луан завопила, затем ее крик перешел в хрип. Звук был настолько отвратительный, что Киннитан не могла поверить, что его издает человек.

— Ты… достанешься… червям, — услышала Киннитан. Теперь Танисса тяжело дышала и говорила довольно тихо — Киннитан почти не слышала ее, хотя стояла в паре шагов от двери в комнату. В голосе садовницы звучала ненависть.

— Жирная, похотливая ведьма, — сказала Танисса. Хрип сменился шипением, послышался стук упавшего тела, то ли руки, то ли ноги забарабанили по полу… Потом все смолкло.

От ужаса ноги Киннитан налились свинцом, и она с трудом заставила себя сдвинуться с места. Когда она дошла, шатаясь, до бокового коридора и оглянулась, то увидела, как зашевелились драпировки на двери. В голове застучало. Прижавшись лицом к стене так сильно, что ее кожа ощутила все неровности камня под ковром, Киннитан безмолвно молилась. Послышались шаги, на этот раз очень медленные. Киннитан старалась не шевелиться и не поворачивать лицо. Возможно, мысли садовницы-палача были слишком заняты содеянным, но она прошла мимо, не задерживаясь. Киннитан не шевелилась, пока отзвуки тяжелой поступи не смолкли.

Девушке хотелось заплакать, но слезы будто выжег холодный огонь ужаса. У нее пересохло во рту. Куда теперь идти? Что делать?

Она постояла в коридоре, переминаясь с ноги на ногу и раздумывая. Может статься, что Луан — это лишь первое задание Таниссы? Может быть, она направляется сейчас в комнаты Киннитан?

«Мне нельзя возвращаться к себе. Но куда же спрятаться? Где я могу укрыться?»

Она подумала о маленькой комнатке в Благоуханном саду — той, что Джеддин использовал для их тайной встречи. Но тут же поняла, что теперь об этой беседке известно стражникам автарка.

Нет места, где она чувствовала бы себя в безопасности.

«Они перевернут весь дворец, как шкатулку, чтобы найти меня», — думала Киннитан.

Единственная, очень слабая надежда спастись — сбежать из обители Уединения. Но как? Как, именем Улья, проскочить мимо стражников, которые как раз ее и разыскивают?

«Джеддин? Кольцо-печатка!»

Она залезла в рукав и нащупала его в потайном кармашке, пришитом собственными руками. Предчувствие и понимание того, что в обители Уединения не бывает секретов, не позволили ей спрятать кольцо в комнате.

«И какая от него польза? Даже если по счастливой случайности меня не разыскивают, чтобы убить, даже если мое имя нигде не прозвучало — как только я попытаюсь пройти через ворота с поддельным посланием Джеддина, они сразу же мной заинтересуются».