— Вы действительно прибыли верхом на летучей мыши? — спросил он Жуколова.

Крышевик устроился в изголовье носилок, чтобы его случайно не раздавили.

— Я же разведчик желобов. Мы приручаем любых животных для наших целей, — ответил человечек. Он закашлялся, потом усмехнулся. — А крыса оказалась такой медлительной, что я обогнал бы ее пешком.

— Я должен поблагодарить вас, — проговорил Чет.

— Хорошие слова, не следует их стыдиться.

— Вы были очень добры к нам.

— Во славу королевы и всего нашего племени. — Жуколов отдал честь. — И я обнаружил, что ваш мир камня не так однообразен, как мне казалось раньше. Добавить бы немножко ветра и дождя да еще солнца в эти норы — и я с удовольствием пришел бы к вам еще раз.

— Я передам ваши пожелания гильдии, — устало улыбнулся Чет.

Землетрясение перепугало всех жителей замка, но ущерб был невелик. В огромной кухне попадала с полок и разбилась посуда да горничная упала в обморок, когда старинные королевские доспехи в Личной галерее слетели с подставки и рухнули прямо ей под ноги, — в общем, ничего серьезного не случилось. Однако даже без новостей из Марринсвока и землетрясения утро выдалось беспокойным. До полуденного звона колокола Бриони вместе с Найнором и Броуном занималась передвижением и размещением прибывающих войск и жителей окрестных поселений. Замок был уже переполнен людьми и животными. Бриони сумела выкроить часок, чтобы поесть вместе с тетушкой, но ей почти не удалось отдохнуть. Вдовствующая герцогиня, как и Бриони, беспокоилась о Баррике. Кроме того, она воспользовалась моментом, чтобы расспросить племянницу — и поспорить с ней — о том, как разместить в замке семьи знатных лордов. Когда они начинали говорить на повышенных тонах, маленькая горничная Мероланны по имени Эйлис смотрела на них широко открытыми, испуганными глазами, словно в любой момент в этом непредсказуемом и непостоянном мире может произойти что-то ужасное.

День был еще в самом разгаре, но Бриони едва переставляла ноги от усталости. Она возвращалась из покоев Мероланны через Портретный зал, и на этот раз стражникам не нужно было бежать, чтобы не отстать от нее. Бриони уже много раз видела портреты предков в пышных нарядах и давно уже бросала на них лишь беглый взгляд. Но сегодня ей показалось, что они смотрят на нее с осуждением, что в добрых глазах королевы Лили сквозит разочарование и даже скорбящая королева Санасу выглядит более несчастной, чем обычно.

Прошло несколько месяцев после трагической гибели Кендрика и меньше года с того дня, как отец покинул трон. И что же произошло за это время? Королевство пошатнулось — не только в переносном, но и в прямом смысле слова. Трудно отделаться от мысли, что сегодняшнее землетрясение стало проявлением гнева богов, предупреждением небес. Бриони знала, что доля вины лежит и на ней. Им с Барриком не нравилось, когда их называли детьми, но кто же они на самом деле? Они умудрились выпустить из рук то, что им дано от рождения, и практически оставить страну на произвол судьбы.

Мрачные мысли поглотили Бриони, и при виде женской фигуры в черном, появившейся из бокового коридора, принцесса подумала, что видит кого-то из умерших предков. Возможно, сама Санасу, беспокойная и недовольная, явилась пристыдить ее. Однако мысли стражников оказались более прозаическими, что неудивительно в столь непростые времена. Они окружили Бриони и выставили пики.

— Это вы, принцесса? — прошептала женщина и откинула вуаль.

Суеверный ужас отпустил Бриони, но не полностью, потому что она узнала это лицо.

— Элан? Элан М'Кори? — спросила она.

Свояченица Толли кивнула. Ее молодое лицо выражало безграничную скорбь. Бриони узнала это чувство после смерти собственного брата.

— Умер Гейлон, — сказала Элан.

Бриони жестом велела стражникам отойти. Сначала она хотела произнести что-нибудь вежливо-учтивое: мол, еще неизвестно наверняка, ведь никто из знакомых Гейлона не видел его тела. Но страдальческий взгляд совершенно сухих глаз тронул Бриони — ей была так понятна эта скорбь.

— Да, — ответила принцесса. — Во всяком случае, очень похоже на то.

Элан улыбнулась, слегка раздвинув уголки рта. Судя по ее виду, она переживала нечто большее, чем скорбь по поводу кончины Гейлона Толли. Ей как будто вдруг открылась сама суть человеческой жизни.

— Я знаю, я уже давно знаю, — проговорила она. Ее глаза снова смотрели на Бриони. — Я любила его. Но он не проявлял ко мне интереса.

— Мне жаль…

— Возможно, так даже лучше. Теперь я с полным основанием могу оплакивать его. У меня есть еще вопрос. И вы должны сказать мне правду.

Бриони заморгала. Кем себя воображает эта девочка?

— Я обязана отвечать лишь моему отцу, королю, леди Элан, — напомнила принцесса. — И естественно, богам. Но все равно, спрашивайте.

— Вы его убили, Бриони Эддон? Вы это сделали?

Бриони была потрясена: задать такой вопрос прямо? За несколько секунд, что протекли между вопросом и ответом, она поняла, что успела привыкнуть к почтительности — и больше, чем ей казалось.

— Нет, конечно, я его не убивала, — сказала она. — Богам известно, что мы с Гейлоном не сходились ни по одному вопросу, но я бы никогда…

Она задыхалась и была вынуждена остановиться. Следовало обдумывать каждый жест, каждое слово. Стражники стояли у стены и с трудом скрывали изумление. Она решила, что теперь слишком поздно что-либо предпринимать и нужно говорить правду. Она продолжила:

— Вы можете поставить мне в вину, если пожелаете, леди Элан М'Кори, что Гейлон хотел на мне жениться, но я не пожелала выйти за него замуж.

— Я знаю это. — Голос Элан выдавал холодное удовлетворение. — Вы хотели потешить свое тщеславие.

— Несомненно, вы правы. Но не только из-за этого. Пусть боги будут свидетелями, я никогда не выйду замуж за человека, считающего себя вправе указывать мне, куда идти и что говорить… — Бриони снова остановила себя. Отчего-то она говорила этой девушке больше, чем того хотела. — Довольно. Я не убивала его. И если он действительно убит, мы не знаем, кто это сделал.

Элан кивнула и опустила вуаль.

— Теперь он не достанется ни вам, ни какой-то другой женщине. — Голос ее звучал глухо, словно она сдерживала рыдания. — Да будут милосердны к вам небеса, — тихо добавила она и ушла, не попрощавшись и не сделав реверанса.

День оказался очень длинным. Новость из Марринсвока просочилась в замок. Ее обсуждали, гадая, чьи тела найдены, и время грозило растянуться до бесконечности. Печальное известие лишь отчасти повлияло на ежедневные обязанности Бриони как регента. Вопросы, перешептывания, короткая встреча с командиром новобранцев из Марринсвока (он наслаждался мгновениями известности и вниманием к своей персоне), бесконечные жалобы Найнора — тот никак не мог решить, разместить этих солдат вместе с остальными или отдельно. Каждый, кто проходил через Тронный зал, бросал на принцессу двусмысленные взгляды — так, во всяком случае, казалось самой Бриони. Словно ей недостаточно позорной вспышки ярости перед Хендоном Толли! Все было так ужасно, что появление горничной Аниссы ее почти обрадовало.