— У этого человека голова не в порядке, иначе он не дошел бы до такого ужаса! Может, он вернулся в Индию? А может, давно сорвался в горах с уступа и теперь его останки лежат на дне ущелья? — горячо отозвался лама сТод Джинго.

— Я понимаю твое возмущение, Кинжал Закона. Долгие дни ты скитался в страхе и тревоге, рисковал своей жизнью, и все это — чтобы найти лишь труп. Но не забывай: гнев и ненависть — плохие советчики, — тихо, но веско произнес слепой старец.

— Вы правы, когда говорите о риске для жизни! В Китае нас держали в тюрьме, нам грозила смертная казнь по обвинению в нарушении государственной монополии на изготовление шелка! К счастью, нас отпустили, — кивнул Кинжал Закона.

— Невероятно! — изумился сТод Джинго.

— А ты, Пыльная Мгла? Я хотел бы знать, что привело тебя вновь в монастырь Самье? — ласково поинтересовался Рамае сГампо.

— Я пришел к вам, чтобы ваша святость вмешался в ход дел и исправил жестокую несправедливость, допущенную Безупречной Пустотой, — пробормотал молодой китаец, смутившись от неожиданности вопроса.

— Безупречная Пустота приказал похитить девушку по имени Умара, разлучив ее с Пятью Защитами, с которым она жила так счастливо; ее доставили в монастырь в Лояне! — добавил Кинжал Закона.

— Учитель дхьяны убежден, что эта христианка прячет Глаза Будды! — заявил Пыльная Мгла.

— Но это просто чудовищно! Как Безупречная Пустота мог дойти до такого? — Слепой настоятель был явно потрясен.

— Все сказанное — чистая правда! Ему подбросил эту мысль некий монах по имени Центр Равновесия, настоятель махаянистского монастыря в оазисе Дуньхуан, а молодая христианка по наивности показывала тому монаху сандаловую шкатулку, которую хотела продать, чтобы помочь отцу с деньгами. Следует признать, что с ней обращаются не так уж плохо, — сказал Пыльная Мгла.

— Как духовный глава церкви Большой Колесницы, заслужившей всеобщее уважение добрыми делами и благочестием, он не должен прибегать к столь крайним и возмутительным мерам! Вот и еще один удар по нашему былому союзу! — с горечью произнес Рамае сГампо.

— Если бы даже Буддхабадра не был убит, совет в Лхасе все равно пошел бы вкривь и вкось, — нахмурился сТод Джинго.

— Да, это достойно сожаления! Чем больше я думаю о тайном соглашении, тем больше понимаю, что сама идея была гениальной: единство трех буддистских церквей позволяет избежать соперничества, ослабляющего нас всех! — воскликнул Кинжал Закона.

— Еще не все потеряно! Ведь сохранились священные залоги, которыми обменивались главы общин.

— Но Буддхабадра мертв!

— Пока существует запись мелодии и инструменты, всегда можно найти новых музыкантов… На смену убитому может прийти другой человек. Я совершенно уверен, что ты станешь прекрасным представителем Малой Колесницы в нашем совете, — спокойно сказал слепой лама.

— Неужели вы до такой степени доверяете мне? — У Кинжала Закона дрогнул голос, его смутило и испугало подобное предложение.

— Все зависит не только от меня…

— Вы имеете в виду Безупречную Пустоту?

— Я готов сам отправиться в Лоян, чтобы урегулировать все недоразумения и обсудить перспективы нашего союза, — ответил старец.

— Но если ваша святость решится на путешествие в Центральный Китай, я готов буду следовать за вами и служить вам! — Пыльная Мгла едва удержался, чтобы не вскочить с места; он даже вообразить не мог, что настоятель монастыря из страны Бод может предложить такое.

Несмотря на слепоту и преклонный возраст, этот человек обладал невероятным чувством долга. Он определенно превосходил по своим достоинствам всех, кого доводилось встречать молодому китайцу.

— Я должен сказать пару слов моему достопочтенному собрату из Большой Колесницы! Надеюсь, мое мнение еще кое-что значит! — решительно заявил Рамае сГампо.

— Никто в этом не усомнится, учитель сГампо, вы для всех являетесь безусловным моральным авторитетом! — отозвался Кинжал Закона.

Индиец испытал огромное облегчение, узнав о намерениях Рамае сГампо. Несомненно, перед ним находился самый мудрый и самый беспристрастный из трех участников совета в Лхасе, который и стал настоящим гарантом мира между церквями и всеобщей стабильности.

— Я всегда мечтал посетить летнюю столицу Центрального Китая. Еще и поэтому счастлив буду сопровождать вас в путешествии, учитель! — с воодушевлением заявил лама сТод Джинго.

— Я не слишком хорошо вижу дорогу, так что твоя помощь будет бесценна, — улыбнулся слепой наставник.

— Когда ваша святость собирается в путь? — с нетерпением спросил юный китаец.

— Чем раньше, тем лучше. Залоги союза я возьму с собой. Нести их я доверю ламе сТоду Джингу. А ты, Кинжал Закона, и твой товарищ сможете прямо сейчас увидеть эти сокровища.

Когда лама сТод Джинго вышел из комнаты, чтобы принести священные реликвии, настоятель Самье добавил:

— Этот лама дни напролет проводит в закрытом зале библиотеки, чтобы убедиться: с реликвиями, которые там хранятся, все в порядке.

Несколько минут спустя лама сТод Джинго вернулся, в руках у него были сандаловая шкатулка в виде сердечка и свиток с эзотерическим текстом — плодом творческих усилий Безупречной Пустоты, собравшего воедино вековой опыт совершения буддистских ритуалов.

Точно рассчитанными жестами сТод Джинго разложил на столе священные залоги мира, как делал это в прошлый раз в присутствии Пыльной Мглы и Пяти Защит. Он последовательно достал из шкатулки священную мандалу Ваджраяны и Глаза Будды.

— Я растроган до слез! Я вновь вижу Глаза Будды из реликвария Канишки! — Кинжал Закона буквально захлебывался от эмоций.

— Здесь лежит Священная Ресница Блаженного! Будьте осторожны, следите, чтобы она не упала на пол! — предупредил сТод Джинго, обращаясь к первому помощнику Буддхабадры, стремительно приблизившемуся к столу.

— Нет-нет, я только хотел взглянуть на сутру, составленную Безупречной Пустотой, из-за которой он направил в Самье своего ученика Пять Защит! — ответил Кинжал Закона, бережно разворачивая свиток, покрытый тысячами изысканно начертанных букв и рисунков, посвященных интерпретации понятий Ничто и Чистая Пустота.

Оба хинаяниста склонились над текстом, восхищаясь качеством исполнения роскошных миниатюр и колофонов.

— Какая поразительная работа художника! — восхищенно прошептал Святой Путь Из Восьми Ступеней.

Кинжал Закона не мог отвести взгляда от рукописи. Он прочитал первые фразы, начертанные каким-то читателем, высказывающим почтение к труду автора.

— Очень странно. Здесь есть посвящение, которое я не могу разобрать, — заметил он пару минут спустя.

— Ах, это! Здесь надпись на тибетском языке, — сказал сТод Джинго, взглянув на рукопись.

Несмотря на то что лама тщательно охранял все реликвии, он так и не удосужился прочитать посвятительные надписи и комментарии, оставленные на полях рукописи…

— Надпись на тибетском? Это удивительно. Можешь мне прочитать ее? — Брови слепого старца высоко взлетели.

Лама сТод Джинго начал читать, сперва медленно, потом более уверенно, с недоумением обнаружив, что тибетский текст категорически отличается по содержанию