С ужасом она смотрела на свои ладони, с которых осыпался песок.

Песок…

Это оказался не Кровавый Дневник, а лишь его видимость, обманка.

Она повернулась.

— Джоак!!!

Брат упал на колени. Их глаза встретились на считаные мгновения, а потом волна магии захлестнула ее, подхватила и понесла.

Эр’рил кинулся на крик Элены, но стена света, пробившаяся снизу, разделила их, распространяясь на всю пещеру. Свет, наполненный силой. Стандийца сбило с ног и отбросило к стене, прижав к скале. В этот миг слияние магических потоков вновь стало серебряным, ослепляя своим блеском. В воздухе нарастало ужасное давление, угрожающее вынуть душу из тела. Стандиец ощущал, как напрягаются нити, удерживающие его дух.

Высвобожденная сила не могла поместиться даже в столь огромной пещере.

Эр’рил понимал, что происходит нечто удивительное… И не внутри него, а во всем мире.

Давление внезапно исчезло. Воин сполз по стене, упав на камни рядом с товарищами. Их лица представляли собой маски страха.

Первым сумел подняться на ноги Тол’чак. Он задрал голову, остальные проследили за его взглядом. Купола пещеры больше не было. Он не обрушился, нет. Просто исчез, и все. Далеко вверху на исполосованном облаками ночном небе сияли звезды. Серебристый лик луны миновал уже половину пути к горизонту.

— А где Элена? — удивительно тихо, будто голос его пробивался сквозь толщу воды, спросил Мерик.

Ответа Эр’рил не знал. Пол пещеры снова потемнел. Элена исчезла бесследно, так же как и свод. Стандиец повернулся к Джоаку:

— Что ты натворил?

Он пытался говорить сурово, но сорвался на гневный крик:

— Что ты натворил?!!

На Джоака обрушился гнев воина равнин. Избежать его он никак не мог — ноги отказывались двигаться. Брат ведьмы упал на колени там, где стоял, низко склонив голову и едва ли замечая соратников. Перед его глазами по-прежнему стояло лицо Элены, когда она оглянулась. А потом… Потом она исчезла. Он ясно видел, как магический взрыв поглотил ее за долю удара сердца.

Он спрятал лицо в ладонях. Из-за него сестра погибла. От горя Джоак не мог выдавить ни слезинки.

— Что ты натворил? — Эр’рил схватил его за плечи и с усилием поставил на ноги.

Джоак почувствовал, что прижат к скале, но не магическим воздействием, а яростью стандийца.

Он порылся под плащом, вытаскивая Кровавый Дневник.

— Я не мог… — слова умерли у него на языке.

Эр’рил вырвал книгу у него из рук, отпустив плечи, и молодой маг снова сполз по скале.

— Ради этого?! — кричал стандиец. — Ты пожертвовал сестрой ради этого?!

Джоак не поднимал головы. Слишком большая тяжесть свалилась на него. Сердце в груди, казалось, превратилось в каменную глыбу, останавливая дыхание и пригибая к земле.

— Смотри! — Эр’рил со злостью раскрыл Дневник, размахивая им перед лицом Джоака. — Ты убил ее просто так, без причины!!!

Сперва брат ведьмы не понял, что имеет в виду воин, а потом увидел страницы, разлинованные и исписанные синими чернилами. Пустота ушла.

— Это опять дневник моего брата, и ничего более! — сквозь сдержанное рыдание промолвил Эр’рил, опускаясь на колени рядом с Джоаком. Ярость ушла, осталась лишь печаль. Он отбросил книгу прочь. — Магии больше нет. Не знаю, на что ты рассчитывал, но магии здесь больше нет.

Они оба догадались, что это означает. Элена погибла.

— Почему? — Эр’рил смотрел на Джоака полными слез глазами.

Брат ведьмы покачал головой. Он не знал, что ответить стандийцу, не знал, как оправдать свой поступок. Частица тьмы скрывалась в глубине его души. Началось все с любви, но горе, боль, могущество и гордость вычернили светлое чувство. Теперь он гонялся за призраками, вынужденный предавать тех, кто искренне любил его.

Он смотрел на Эр’рила, но не видел его. Он видел только Элену. За муками и отчаянием в ее глазах в тот последний миг он разглядел еще кое-что, причинявшее ему нестерпимые страдания, — понимание и любовь.

Джоак закрыл глаза… И запер сердце.

Его сестры больше нет.

Волны света накатывались, пробегая через бескрайнее ничто, подобно штормовому морю… Звезды кружили в танце, который бросал вызов времени, но его же и определял…

Она вращалась посреди беспорядка и упорядоченности. Она была слишком большой, слишком широкой. Никто не мог разглядеть ее.

…Мелкие частицы проносились в бушующих облаках вокруг крошечного сердца… Главные определяющие силы играли внутри ядра, расплывчатые там, где заканчивалась магия и начиналось вещество… Одна корпускула сцеплялась с другой, потом еще с одной, складываясь в гранит.

Она плыла посреди простоты и сложности. Она была лишь пятнышком в нижних слоях жизни. Никто не знал, что она там, даже она сама.

Когда она растянулась между широким и узким, остался маленький уголок сознания.

«Я существую», — подумала она.

Сила сочилась сквозь нее, расширяя ее наружу и сжимая внутрь. Она перестанет течь когда-либо? Неужели конца ее существованию не будет? Когда она уменьшалась, вещество превращалось в силу. Когда она росла, сила становилась веществом. У бескрайнего ничто было название — Пустота. Она заполняла Пустоту, питала ее силой, которая серебрилась и сверкала, протекая сквозь нее.

Из небытия она появилась и в него теперь возвращалась.

Все остальное было просто-напросто Веществом.

Пока она обдумывала новое состояние, голос пробился к ее сознанию.

«Элена».

Она назвала обладательницу голоса, поскольку знала ее, как саму себя.

«Чо».

Вихрь лунного сияния ответил:

«Подходит срок, Элена. Мое время истекло, меня уже почти нет. Ты должна сделать выбор — мир или ты сама».

Осознание захлестнуло ее разум без остатка. Нахлынули воспоминания.

«Я не могу, — ответила она. — Я не могу выбрать».

«Тогда выбор будет сделан за тебя, — Чо постепенно исчезала. — Ты продолжишь расширяться в Пустоте, становясь отголоском, который является небытием. Ты обязана выбрать».

В словах духа Элене почудился проблеск страха. Древние пророчества всплыли в ее памяти. И ответ-предостережение: «Слушай свое сердце. Доверяй друзьям, которых любишь. Тогда ты сумеешь отыскать свой собственный путь из мрака, который никто, кроме тебя, не будет видеть».

Мысли эти, преломляясь в ней, подкрепленные ее волей, стали действительностью. Элена оказалась в пещере, но под открытым небом. Ее соратники собрались вокруг, но никто ее не видел. Неистовые вспышки призрачного огня обертывали ее тело, парящее над черным полом, в коконе.