виднелась основная часть неприятельской колонны, опирающаяся с одной стороны на лес, а с другой – на озера и защищенная с фронта многочисленной артиллерией. Бернадотт под смертоносным огнем русских двинулся прямо на их позицию. Русские упорно защищались, но фортуна пожелала, чтобы генерал Дюпон, прибывший с берегов Фриш-Гафа, вышел в этот момент с 32-м и 96-м на правый фланг русских. Не выдержав двойной атаки, русские оставили поле боя, усеянное трупами. Бой обошелся им в 15–16 сотен убитых и взятых в плен. Французам он стоил 600–700 убитых и раненых.

Этот первый бой побудил русских к крайней осторожности, и они дали войскам Бернадотта время сосредоточиться на позиции в Остероде, где в соединении с войсками Нея им больше нечего было опасаться. Двадцать шестого – двадцать седьмого января Бернадотт, прибыв в Остероде, подтянулся к Нею и спокойно ожидал дальнейших действий неприятеля. Генерал Беннигсен, то ли удивившись оказанному ему сопротивлению, то ли желая сосредоточить свою армию, собрал ее в Либштадте и там остановился.

В эти же дни Наполеон, постепенно получая из различных источников сведения о движении русских, полностью распознал их намерения. Хотя новая зимняя кампания прерывала отдых, в котором нуждались его войска, он быстро перешел от сожалений к удовлетворению, особенно учитывая наступление морозной погоды. Реки еще не замерзли, но стоячие воды замерзли полностью, и Польша являла собой сплошную ледяную равнину, на которой уже не подвергались опасности увязнуть пушки, лошади и люди. Вновь обретя свободу маневра, Наполеон затаил надежду покончить с войной одним ударом.

Его план, сообразный новому направлению движения неприятеля, созрел молниеносно. Видя, что русские решили двигаться вдоль побережья, чтобы перейти Вислу в нижнем течении, он сам решил высоко подняться по течению Нарева, обойти их, внезапно атаковать и прижать к морю. В случае успеха этот маневр был решающим; ибо, оказавшись прижатыми к морю, они будут вынуждены капитулировать, подобно пруссакам в Пренцлове и Любеке.

Вот почему Наполеон решил стянуть всю армию к корпусу Сульта, сделав его центром всех своих движений. Сульт, стягивая свои дивизии к самой северной из них, должен был двигаться на Пассенгейм и Аллен-штейн; Даву, образующий крайний правый фланг, должен был передвинуться к тому же месту; Ожеро, образующий арьергард, должен был подойти из Плонска, а Ней – из Остероде. В Алленштейне, выбранном пунктом общего сбора, сблизившиеся на короткое расстояние реки Пассарге и Алле начинают опять расходиться. Прибыв туда, в случае перехода русскими Пассарге французы оказывались на их фланге и близко к тому, чтобы их обойти. Итак, следовало вовремя подвести к Алленштейну корпуса Даву, Сульта, Ожеро и Нея.

Мюрат едва оправился от своего недомогания, однако, возмещая рвением недостаток сил, в тот же день вскочил на коня и, получив от Наполеона устные предписания, тотчас собрал легкую кавалерию и драгун, чтобы отвести их во главу колонн Сульта. Тяжелая кавалерия, расквартированная в Торне на Висле, должна была присоединиться к нему в самые короткие сроки.

Уведомленный о присутствии генерала Эссена между Бугом и Наревом, Наполеон решил обойтись без пятого корпуса Ланна и приказал ему передвинуться в Сероцк, дабы противостоять двум русским дивизиям, стоявшим поблизости, и атаковать их при первом же их движении на Варшаву. Поскольку Ланн не мог командовать корпусом по состоянию здоровья, Наполеон заменил его своим адъютантом Савари, уму и решительности которого всецело доверял.

Пешую и конную гвардию он послал в тылы Сульта, отказавшись на сей раз от использования резерва гренадеров и вольтижеров, стоявшего на зимних квартирах за Вислой между Варшавой и Познанью. Он предписал им занять окрестности Остроленки и сформировать промежуточный эшелон между Великой армией и пятым корпусом, оставленным на Нареве. Резерву поручалось содействовать пятому корпусу, если дивизии генерала Эссена будут угрожать Варшаве; в противном случае он должен был присоединиться к штаб-квартире.

Предписав такие диспозиции правому флангу, Наполеон в отношении левого принял еще более глубоко просчитанные меры предосторожности. Маршалу Бернадотту, стоявшему в Остероде, он предписал медленно отходить к Висле, а при нужде отступить даже к Торну, дабы завлечь туда неприятеля, а затем скрыться, заслонившись авангардом, и форсированным маршем соединиться с левым флангом Великой армии, тем самым подкрепив маневр, посредством которого хотели прижать русских к морю и к низовьям Вислы.

Однако этими мерами Наполеон не ограничился. Опасаясь, что русские, если удастся их обойти, передвинутся с Вислы на Одер, он решил предотвратить эту опасность посредством искусного использования десятого корпуса. Этот корпус, которому приказали под началом маршала Лефевра произвести осаду Данцига, еще не собрался полностью. Лефевр располагал лишь 15-м линейным, 2-м легким, кирасирами генерала д’Эспаня и восемью польскими батальонами из Познани. Наполеон приказал Лефевру поставить эти войска вдоль Вислы и выше Грауденца. Гвардейские стрелки, полк муниципальной гвардии Парижа, Северный легион, два итальянских егерских полка, уже прибывшие в Германию, и баденцы должны были собраться в Штеттине под командованием генерала Менара и, поднявшись к Познани, присоединиться к маршалу Лефевру, чтобы атаковать русский корпус, если тот захочет идти с Вислы на Одер. Наконец, маршал Мортье получил приказ оставить в блокированном Штральзунде войска, необходимые только для блокады, а остальные силы выдвинуть на соединение с генералом Менаром.

В Варшаве Наполеон оставил Дюрока, дабы иметь там доверенного человека. Князь Понятовский сформировал там несколько польских батальонов, наиболее организованные из которых должны были, вместе с временными полками, прибывающими из Франции, охранять укрепления Праги под командованием генерала Лемаруа.

В силу приказов, отданных в последних числах января, армия должна была сосредоточиться в Алленштейне 3–4 февраля. Надо заметить, что подкрепления, вызванные из Франции и Италии, были еще на марше; что на Вислу успели прибыть только 2-й легкий, 15-й линейный и четыре кирасирских полка из Неаполитанской армии; что Наполеон едва успел получить первые подразделения новобранцев, доставившие ему не более 12 тысяч человек; что численность большинства корпусов уменьшилась на треть или на четверть; что корпуса Ланна, Даву, Сульта, Ожеро, Нея, Бернадотта, вместе с гвардией, гренадерами Удино, кавалерией Мюрата, составляли не более 100 с лишком тысяч человек; и что, оставляя Ланна и Удино на правом фланге и имея лишь весьма ненадежный шанс привести Бернадотта на левый, Наполеон мог располагать самое большее 75 тысячами человек для сражения с генералом Беннигсеном, в распоряжении которого вместе с пруссаками было 90 тысяч человек.

Отбыв из Варшавы 30-го, Наполеон вечером того же дня был в Прасныше, а 31 января – в Вилленберге. Опередивший его Мюрат спешно собрал свои кавалерийские полки и сформировал авангард маршала Сульта, уже сосредоточенного в Вилленберге. Даву форсированными маршами прибыл в Мышинец, Ожеро – в Нейденбург. Ней собрал свои дивизии в Гогенштейне,