здешней аптечки выдаст. Как им станет легче — можно выписать розги для профилактики, если вы такое у себя в отряде практикуете. Чтобы не объедались незнакомой флорой и фауной без предварительных проб.

— Не практикуем, но, кажется, придется, — сконфуженно ответил Рагнар, а затем поднял стонущих подчиненных и повел к туалету.

Больше двух суток после этого соколы вели себя тише воды, ниже травы. Илона успела даже испугаться, вдруг и вправду непривычный продукт серьезно подорвал иномирцам здоровье? Но нет, совсем скоро они очухались, и острые шуточки с неизменным налетом похабщины возобновились.

Однако Илона все равно не могла на них сердиться. Парни, конечно, были оболтусами, особенно двое младших, но все их хулиганские выходки не имели под собой злой основы и явно были предназначены для работы на публику. Тем более, в серьезных обстоятельствах они вели себя совершенно по-иному.

Илона зевнула и перекатилась на другой бок, вспоминая две ситуации, после которых ее отношение к молодым соколам кардинально изменилось. Первая случилась где-то через неделю после их появления. Накануне Илона перегрелась на солнце и плохо спала, поэтому встала с головной болью и ощущением, будто всю влагу из тела вытянул безымянный злой дух. Рагнар в ответ на жалобное лепетание о том, что она устала и плохо себя чувствует, лишь сурово свел брови, сказал: «Жидкости побольше выпей» и отправил Илону на пробежку.

На завтрак она пришла позже всех, когда на кухне никого не осталось, и практически ничего не съела — от усталости тошнило и знобило, аж зубы стучали. В это же время на пороге появился Гелиос, свежий после тренировки и душа, и донельзя довольный жизнью.

— Ого, — ехидно оскалил он зубы. — Я смотрю, совсем заездил тебя наш командир.

Илона в ответ даже не разозлилась на скверную шутку, просто не осталось сил.

— Заездил, — согласилась она спокойно. — И что?

Рыжий сокол неопределенно хмыкнул, затем подошел, наклонился и быстро коснулся губами ее лба. Илона едва успела открыть рот, чтобы спросить, что он творит, а воспаленный мозг будто окатила прохладная морская волна. Головная боль растворилась в небытие, сознание прояснилось, дышать стало легче.

— Это что было такое? — ахнула она, рассматривая свои пальцы, которые вдруг прекратили дрожать.

— Прямая передача силы, — охотно ответил Гелиос, наливая в стакан воды. — На, попей и посиди минут десять, уляжется, как родная, сможешь тренироваться до вечера. А на Рагнара не сердись. Мы же все понимаем, что времени до грандиозной заварушки мало осталось, надо использовать его с толком.

И ушел из кухни, насвистывая себе под нос.

«Даже гадость на прощание не сказал», — подивилась Илона, привыкая к новым ощущениям.

Второй случай произошел спустя пару дней. Илона как раз держала концентрацию, перепрыгивая сознанием из камня в камень на берегу около речки, когда уловила тихий, но очень горький плач.

Рыдала сидевшая на большом валуне Алиса, и она была не одна, всхлипывания заглушало басовитое воркование Даррена. Дочку свою Илона отчетливо не слышала — та сидела ближе к водопаду, и шум воды заглушал ее шепот. Зато речь сокола лилась прямо в уши.

— Что ты, птичка маленькая, — бормотал Даррен, неловко поглаживая девочку по плечу, — не мог Индра забыть о тебе. Скорее всего, принц болеет тяжелее, чем мы думали. Не плачь.

Алиса пробормотала что-то неразборчивое, уткнувшись лицом в ладони.

— Да какие могут быть красавицы, которые лучше тебя?! — искренне возмутился зеленоглазый сокол. — Видела бы ты тех красавиц! Мы после облавы на волкодлаков принесли голову их вожака во дворец, чтобы повелителю и другим придворным показать, так визг стоял, в тронном зале чуть стекла не повылетали! Им упыря дохлого покажи — в обморок упадут. На кой леший они ему нужны? Ты на змеиного царя выйти в бой не побоялась, и сердце свое отдавала земной матушке за его жизнь, думаешь, он после такого сможет тебя забыть? Не плачь, ласточка, вернется твой жених обязательно, и все у вас будет хорошо…

Дальше Илона не стала греть уши и тактично утекла сквозь камни в землю, наблюдать, как кроты роют норки, и преисполняться благодарностью к молодым раздолбаям, которые оказались намного лучше, чем девчонки себе напридумывали. За дочку им вообще следовало сказать отдельное спасибо, потому что никто больше не относился к ней с таким трепетом и заботой, как родители и эти трое. Как-то Юлиан наткнулся на Алису, прикорнувшую на кухне с книжкой со сказками, и поинтересовался с усмешкой, не поздновато ли ей читать такое в почти 14 лет.

— Не поздновато, — серьезно ответила девочка. — Я вашу страну своей энергией питаю, чтобы хоть немного перепало Индре, и он поправился скорее.

Юлиан растроганно хмыкнул и не стал ничего говорить в ответ. Но с тех пор все трое окружили девочку ненавязчивым вниманием, приглядывая за ней и порой сопровождая в город. Надо ли говорить, что именно у Алисы с ребятами не было вообще никаких проблем? Они понимали друг друга с полуслова и за прошедшие три недели ни разу не поссорились.

Дворфы и ученые тоже не теряли времени даром. Выяснилось, что у взрослых соколов тоже есть электромагнитные поля, приборы возле них зашкаливали. Только у Рагнара оно было ровным и стабильным, хоть и достаточно высоким.

— Я все-таки уже птица в возрасте, мне больше тысячи лет, — признался командир, повергая этой новостью Артура с Риком в шок. — Было бы стыдно не уметь контролировать свои выплески. Обалдуи мои, кстати, энергетически мощнее, но пока своей силой управляют плохо, потому и почувствовать ее легко. И в бою они меня разве что втроем одолеют.

— Получается, на разведку сюда вам надо было отправлять или детей, или стариков, чтобы белобрысые их не учуяли, — задумчиво сказал Артур. — М-да, безрадостная картина вырисовывается.

Дело оставалось за малым — придумать, как скрыть иномирцев от вражьего поиска, причем, без применения магии или артефактов.

С оружием против ищеек дело продвигалось гораздо быстрее. Лапа чешуйчатой твари, распластанная на мелкие кусочки, охотно съеживалась и ужаривалась от воздействия золота из бороды Полоза и антибиотиков, а также не терпела влияния хлоросодержащих жидкостей для мытья полов, репеллентов против кровососущих насекомых и других чудес старой химической промышленности.

— Экие они у нас чувствительные, химические ожоги от нескольких капель, — довольно сопел старый дворф, записывая результаты очередного эксперимента. — Кстати, если сделать пули с золотым напылением, сработают не хуже, чем серебро против упырей. Можно парой выстрелов огромную тушу с ног свалить.

— Потому и запретили они все, что можно, — соглашался Рик. — Жаль, живого ищейки нет, сравнить не получится. Воткнули бы в одну лапу