Какими бы ни были цели, на которые пожертвованы деньги, расходуются они по усмотрению тех, кто способен обратить их на пользу себе или применять в соответствии с собственными предубеждениями.

Результаты деятельности некоммерческих организаций проливают свет на роль прибыли, когда речь идет об эффективности. Допустим, правы те, кто считает прибыль просто излишней добавкой к стоимости производства продуктов и услуг. И раз уж некоммерческие организации могут производить и продавать продукты и услуги по более низкой цене, со временем это должно привести к тому, что эти предприятия отберут клиентов у коммерческих и все чаще станут заменять их в экономике. На деле некоммерческие организации обычно не отбирают клиентов у тех, кто стремится к прибыли, чаще происходит противоположное: коммерческие компании все больше и больше перехватывают работу у некоммерческих. Колледжи и университеты — один из примеров. С годами все больше видов деятельности, которыми раньше занимались сами некоммерческие образовательные учреждения — книжные магазины колледжей, столовые и прочие дополнительные услуги, — переходит к коммерческим предприятиям, потому что они делают это дешевле и/или лучше. Газета The Chronicle of Higher Education писала:

По мнению The Chronicle of Higher Education, «деньги — причина номер один, по которой колледжи отдают какую-то работу внешней организации». Иными словами, коммерческие учреждения не только предоставляют такие услуги с меньшими издержками, но и получают достаточно прибыли, чтобы платить колледжам больше, чем они получили бы при собственной работе в кампусах. Например, в Университете Южной Каролины чистая прибыль от книжного магазина «редко достигала 100 тысяч долларов в год», однако компания Barnes & Noble платила по 500 тысяч в год за право работать с тем же самым магазином. Следовательно, Barnes & Noble должна зарабатывать еще больше, чтобы платить Университету Южной Каролины больше, чем он сам зарабатывал на этом книжном магазине.

Многие виды деятельности в кампусах оказываются прибыльнее при коммерческом управлении отчасти потому, что стремящиеся к прибыли предприятия снижают такие затраты, как круглогодичный наем работников для бизнеса с выраженной сезонной занятостью — например, всплеск продаж учебников происходит в книжных магазинах колледжей лишь в начале каждого семестра. Другая причина — большой опыт в маркетинге. Так, когда книжным магазином Университета Джорджии управлял сам университет, 70% книг хранилось в запасниках. После того как к руководству пришла компания Follett, 70% книг были выставлены на всеобщее обозрение, что повысило вероятность продажи.

В 1910 году на Ближнем Востоке был организован первый кибуц — некоммерческое сообщество людей, предоставляющих друг другу продукты и услуги и делящих между собой произведенную продукцию на эгалитарной (уравнительной) основе. В 2007 году этот первый кибуц проголосовал за отказ от эгалитаризма и некоммерческого статуса (к тому времени так был устроен 61% израильских кибуцев). Среди факторов, повлиявших на решение первого кибуца, было стремление молодежи переместиться в рыночный сектор экономики. Выходит, даже люди, воспитанные на философии такого некоммерческого учреждения, как кибуц, тем не менее ногами голосовали за присоединение к рыночной экономике.

СМИ обычно представляют некоммерческие учреждения незаинтересованными источниками информации. Однако эти организации зависят от постоянных пожертвований (в отличие от опирающихся на крупные фонды) и имеют побудительные причины для наведения паники: пугая людей, они получают от них больше денег. Например, одна некоммерческая организация регулярно выпускает страшные предупреждения о рисках окружающей среды для здоровья людей, но, по ее признанию, в ее штате нет ни одного врача или ученого. Другие некоммерческие организации, финансово зависящие от пожертвований, также имеют массу побудительных мотивов устраивать переполох по различным социальным, политическим или другим вопросам, но при этом им нет нужды ограничиваться точными и разумными обоснованиями для таких тревог.

Хотя экономика предлагает разнообразие идей и помогает понять многие популярные представления, которые хорошо звучат, но не выдерживают критики при детальном рассмотрении, ее называют «унылой наукой»[134], поскольку она льет холодный душ на многие привлекательные и волнующие, но ошибочные мнения людей насчет того, как устроить мир. Когда чей-нибудь любимый проект или любимая теория оказывается вздором с экономической точки зрения, человек прибегает к последнему убежищу — фразе «Экономика — это очень хорошо, но нужно учитывать и неэкономические ценности». Предполагается, что это нечто более возвышенное и благородное, стоящее выше уровня дремучего материализма.

Разумеется, неэкономические (моральные) ценности существуют. По сути, только такие ценности и существуют. Экономика не изучает ценность саму по себе, а всего лишь сравнивает одну ценность с другой. Экономика не утверждает, что вы должны как можно больше зарабатывать. Многие профессора экономики могли бы получать гораздо больше в частном секторе занятости. Многие люди, умеющие обращаться с огнестрельным оружием, вероятно, заработали бы больше, став наемными убийцами в кругу организованной преступности. Однако экономика не толкает вас к такому выбору.

Адам Смит, отец принципа невмешательства государства в экономику, раздавал существенные суммы из собственных денег менее удачливым людям, хотя проделывал все так осмотрительно, что обнаружилось это только после его смерти и изучения личных документов. Генри Торнтон, один из ведущих экономистов XIX века и банкир по профессии, регулярно раздавал половину своего годового дохода, пока у него не появилась семья, которую нужно было содержать. Но и после этого он делал крупные пожертвования на благотворительные цели, включая борьбу с рабством.