Только через двенадцать лет вернулся он в деревню. Ксения, имевшая одну ночь любви, родила двойню, мальчиков Сандро и Захария. Pастила их одна до сeми лет. Однажды, срывая мальчикам груши, она упала с дерева, сломала шейные позвонки, она умерла.

Мальчиков воспитывали дальние родственники.

Ноэ приехал в деревню с девочкой, о матери которой он никогда ничего не говорил. Девочка говорила по-русски, потом научилась произносить грузинские слова.

Врага Ноэ давно уже не было в деревне – он был переведен куда-то, говорили, на повышение.

Ноэ стал работать конюхом на колхозной конюшне. Ходил только в кузницу и к дальним родственникам, где росли мальчики. Он состарился. Часто спал вместе с лошадьми на конюшне. Дочь он очень любил. Нередко они садились на любимую лошадь Генриетту и шагом объезжали окрестности деревни. Ноэ учил дочь петь рачинские песни, и они в два голоса пели.

В лучах заходящего солнца, покачиваясь на лошади, крепко-крепко прижавшись друг к другу, они были счастливы – пятидесятишестилетний Ноэ и его шестилетняя дочь Тасо.

Началась война. Ноэ попросился на фронт. Ему отказали – стар. Молодежь уходила из деревни с песнями. Всем казалось, что война – это загородная прогулка, что немцев можно прогнать одним пинком в зад, как чужую свинью, забежавшую в огород.

Опустела деревня.

Горе – в виде велосипедиста-почтальона – стало все чаще и чаще посещать деревенские дворы. У почтальона был помощник, хромой и придурковатый.

В день, когда прибывала похоронка, почтальон сажал на велосипед своего помощника.

Сердце обрывалось у каждого, когда на вершине холма появлялся велосипед с помощником почтальона. Образ надвигающейся смерти воплотился в этом глупо ухмыляющемся человеке. Каждый тихо шептал: «Боже, пронеси его», – и каждый облегченно вздыхал, когда смерть проезжала мимо его двора.

Оставшаяся без мужчин деревня вспомнила о первом председателе коммуны. Он встал во главе колхоза. Самозабвенно бросился Ноэ в хозяйственные дела. Старая пружина не заржавела, он делал все, что требовал далекий фронт.

В деревню приехала группа артистов театра. Был показан агитспектакль.

Санитарки выносили раненых с поля боя.

– Для спасения солдат нужна ваша кровь. – Слова эти хором прокричали в зал молодые артисты.

Опустился занавес. К Ноэ подошел человек и объяснил, что он представитель медицинской бригады, надо на добровольных началах собрать кровь жителей деревни. Человек печальным голосом говорил, что у него план по сдаче крови, а крови мало.

– Кровь будет, – сказал Ноэ.

И первый на глазах деревни отдал три донорские нормы. Литр крови из обеих рук Ноэ перелился в стеклянные баллоны медбригады.

Вся деревня отдала кровь фронту. Агитбригада уеха ла. Обескровленные, ослабевшие, с трудом передвигаясь, разошлись крестьяне по дворам. Ноэ на несколько дней отменил полевые работы. Все отлеживались, набирались сил, но каждый был счастлив, что его кровь вольется в тела раненых солдат на далеком поле битвы. Потом в деревню приехал человек из райцентра. В торжественной обстановке были вручены грамоты общества Красного Креста и Красного Полумесяца и патефоны в красных футлярах.

В доме Ноэ росло трое детей – мальчики-близнецы и их сестра Тасо. Дети взрослели. Они уже вместе с отцом выходили на посев, покос, молотьбу…

Колхозных овец стали загрызать волки. Волки в вой ну обнаглели, почуяв, что безнаказанно могут бесчинствовать: охотников, способных их наказывать за преступления, нет.

Большая стая кружила в окрестных лесах деревни. Волки загрызли двух коров, пробил смертный час и Генриетты – любимой лошади Ноэ и Тасо.

Ноэ собрал мужчин, способных на охоту, и война волкам была объявлена. Шесть старых рачинцев выстаивали по ночам в засадах. Они видели большие тени волков, трусцой бегущих по пригорку, освещенному лунным светом. Они гнались за хищниками, но тщетно. Каждая вторая ночь приносила печальные вести. Силы были неравны. Ноэ и его люди падали от усталости и беспомощности в борьбе с волками.

И в это время к Ноэ пришла старуха Домна.

– Я прогоню волков! – сказала Домна.

Ноэ знал, что она колдует: отводит дурной глаз, лечит любую хворь и умеет говорить с птицами и зверьем.

Старуха велела Ноэ взять ее ночью туда, где видел он волков. Это была странная ночь; расскажи о ней кто б другой, Ноэ не поверил бы.

Они вышли на пригорок, где Ноэ видел волчьи стаи. Старуха постелила на землю шаль и села. Вдруг она завыла. Протяжно, по-волчьи. Когда она умолкла, наступила долгая тишина. Откуда-то издали послышался волчий голос. Старуха вновь завыла. На какой-то новой ноте. Волки ответили.

Ноэ, пораженный, слушал. Несколько волчьих голосов, уже не воющих, а как-то лающих, слышались вблизи от них.

Старуха, видимо, их зазывала к себе, так как на пригорок вышло несколько волчьих фигур. Ноэ непроизвольно для себя сел на шаль. Монолог старухи состоял из ритмичных гортанных звуков. Волки заскулили. Они кружили у ног старухи, подбираясь к самой шали. Ноэ чувствовал их горячее дыхание. Он онемел от страха. Ему хотелось закрыть глаза и не видеть то, что происходит…

Старуха смолкла. Волки стали отходить. Последняя пара светящихся глаз исчезла в кустах – и вновь наступила тишина.

Старуха обернулась и сказала:

– Они больше не придут!

С той ночи волки оставили эти края.

Когда старухе пришла похоронка на внука, Ноэ пошел к ней. На балконе плакала невестка старухи. Домна сидела в комнате и мяла в руках воск. Пчелиный рой кружил над ее головой. Старуха не обращала на пчел внимания и сосредоточенно лепила из воска человеческую фигуру.

– Я убью Гитлера! – сказала она.

И Ноэ поверил ей. Он поверил, что старуха может послать на Гитлера проклятие и оно пронесется с быстротой молнии за тысячи километров в далекую Германию и там настигнет его, ворвется в его сердце – и упадет он бездыханный. Ноэ стал посещать дом старухи.

Он жил двойной жизнью. Днем занимался хозяйством колхоза, бывал всюду: на виноградниках, на кукурузных полях. Во дворе церкви, где когда-то он строил ковчег, сейчас разводили шелковичного червя. Шелк нужен был кутаисской парашютной фабрике.

Зычный голос Ноэ слышен был повсюду. Его крепкую, не поддающуюся старости фигуру можно было увидеть на каждом участке колхозного хозяйства. Он умел организовывать людей на труд. На собраниях он произносил пламенные речи. Стоя под плакатом «Что ты сделал для фронта?», он был похож на человека, сошедшего с этого плаката.

А с наступлением ночи он шел к старухе и подпадал под магию ее мистических ритуалов.

Убийство Гитлера совершалось поэтапно.

Большая восковая фигура Гитлера была утыкана длинными медными иглами.