– Вы когда в последний раз общались с Любой? – осторожно спросила я, уже понимая, что у пожилой дамы есть проблемы с памятью.

– Она мне на дню по сто раз звонит, волнуется. Послушайте, – улыбнулась Ксения.

Она подошла к телефону, который стоял на консоли, и нажала на кнопку.

– Мамочка, – затараторил характерный, чуть картавый голос Любы. – Почему ты не отвечаешь? Что-то случилось? Надеюсь, ты просто умываешься. Перезвоню через десять минут.

Дама засмеялась.

– И впрямь, я находилась в ванной, за шумом воды не слышала звонка.

Меня охватило безмерное удивление.

– Вы дружите с дочкой?

– Естественно, – пожала плечами хозяйка, – а как же иначе?

– Но… история с квартирой, – стала заикаться я. – Любовь получила хоромы, а вы однокомнатную на окраине и…

Ксения показала на окно.

– Гляньте, что там, рукой подать, стоит?

Я подошла к окну.

– Вроде больница.

– Частная клиника, – уточнила балерина, – прекрасный центр реабилитации. Единственный в Москве, куда берут немолодых людей с моим «букетом» болезней. После того как я сломала шейку бедра, потребовался курс реабилитации. А его можно пройти только здесь. Теперь представьте, каково мне из центра сюда каждый день ездить? Нужно вызвать такси, встать в пять утра, приехать в центр к восьми, в полдень назад. Мне объяснили: занятия на тренажерах, бассейн, массаж – каждый день. Только тогда будет результат. И что? Как только я приступила к занятиям, начала ходить, долго, правда, не выдерживаю, но передвигаюсь по дому самостоятельно. На процедурах бываю через день. Понимаете? В моем случае лучше жить в шаговой доступности от клиники. Да я не одна такая! В доме, куда я переехала, живет несколько спинальников, они в том же центре реабилитируются. Хорошо, хоть однушка для меня здесь нашлась. И проблема с квартирами в разных концах города не у меня, а у Любы. Не я к ней, а она ко мне постоянно катается.

– Ясно, – пробормотала я, хотя мне ничего было не ясно.

Ксения показала пальцем на книгу, которая лежала на столе.

– Дорогая Виола! Понимаю вашу озабоченность. Ваше имя использовано в дурных целях. Но я вам в этой ситуации ничем помочь не могу. Почему вы пришли ко мне?

Говорить правду, что я решила, будто пасквиль написан моей собеседницей, явно не стоило.

– Поскольку в книге указано много подробностей из вашей личной жизни, я предположила, что вы можете знать автора. Вероятно, это одна из ваших подруг.

Хозяйка поморщилась.

– Близкая подруга! О нет! Когда-то моя мама посоветовала юной дочери: «Ксеньюшка, запомни, чем больше приятельниц ты впускаешь в свое окружение, тем сильнее рискуешь остаться без мужа. Большинство женщин не может спокойно видеть чужое счастье. А мужчины, как дети, видят, яблоко на ветке перед носом покачивается, раз, и сорвут его. Поэтому первое правило: общайся с подругами всегда вне дома, в гости приглашай их редко. Второе: все женщины, с которыми ты решишь поддерживать отношения, должны состоять в счастливом браке и быть непривлекательными. Третье: никогда не жалуйся никому на супруга. Четвертое: не отпускай никуда его одного. Если мероприятие предполагает присутствие только мужчин без жен, незачем твоему суженому туда ходить. Прямо не запрещай, сделай так, чтобы он сам дома остался. Предложи мужу нечто более привлекательное, чем компания. Изучи его, и легко справишься с этой задачей». Мама меня научила, что друзья у мужа и жены должны быть общие. Только так, порознь ни с кем не общайтесь. Правил мать мне сообщила много. Я их усвоила и всегда вспоминаю мамулечку с любовью и благодарностью. Благодаря ее мудрости я прожила очень счастливую жизнь. У нас с супругом была в друзьях только одна семья. Но Таня и Андрей давно уехали в Америку, уж много лет, как я с ними связь потеряла.

– Может, домработница? – предположила я.

Ксения сделала резкий жест рукой.

– Следуя маминому совету, я не допускала, чтобы прислуга жила в моем доме. Только приходящие бабы, два раза в неделю. Каждая работала по году, потом мы расставались. Поломойка получала премию, подарок, я ей вежливо говорила: «Простите, дорогая, у нас с супругом намечаются длительные гастроли за границей. В Москву вернемся через пару лет. Очень жаль, вы замечательная помощница по хозяйству. Вот здесь в конверте прекрасная характеристика от меня». И все. Более мы не встречались, имен всех не помню. Но, думаю, их уж никого нет. Памятуя советы мамы, вначале я нанимала баб старше Сергея лет на десять, а когда муж состарился, стала подыскивать многодетных. Очень берегла свой брак.

– Вроде у вас есть родственница? – не успокаивалась я.

– Галина, – протянула Ксения, – мда. Была такая. Наши пути разошлись очень давно. Очень.

– Почему? – бесцеремонно поинтересовалась я.

Ксения кашлянула.

– По личным причинам. В разрыве отношений всегда виноваты двое. И не всегда близкие становятся близкими людьми. Надеюсь, вы поняли мой каламбур. Мы с Галиной никогда тесно не дружили. Она ничего обо мне не знает. И, уж поверьте, эта особа не способна написать книгу.

– Если на обложке указано имя автора, то не факт, что он сам написал текст. Достаточно наговорить некие сведения на диктофон и отдать редактору, который сделает книгу воспоминаний, – улыбнулась я, – так поступают многие знаменитости.

Ксения засмеялась.

– Виола, ключевое слово в вашей речи «знаменитость». Галина никогда ею не была. Я стала звездой, мое имя знал весь балетный мир и его до сих пор вспоминают в профессиональных кругах. Слова «Sic transit gloria mundi», перевожу с латыни: «Так проходит мирская слава», ко мне не относятся. Зрители и сейчас помнят балерину Гасконину. Мне установили в Мексике памятник…

Я не смогла удержать возгласа удивления:

– Памятник? При жизни?

Ксения встала, подошла к старинному буфету, достала альбом с фотографиями и подала его мне.

– Много лет назад я, еще незамужняя, юная балерина, получила первую сольную партию. Очень волновалась перед спектаклем, на сцене выложилась по полной, знала, что в зале сидят несколько балетных критиков и пара человек, от которых во многом зависит моя судьба. На следующий день меня вызвали в дирекцию театра и объявили: «Вас приглашает в Мехико в свой театр Мигель Диас». Я, наивная, сразу отказалась:

– Спасибо, мне хочется танцевать дома.

Начальство сверкнуло очами.

– Я не спрашиваю вашего согласия. Сообщаю наше решение. Вы летите в Мексику.

Я чуть не зарыдала.

– За что? Почему вы лишаете меня счастья выходить у вас на сцену! Всегда мечтала работать только здесь! Я плохо вчера исполнила партию?

Директор убрал суровость.