После чая с пирогами Ольга обнаружила себя в собственной темной кухне в объятиях у Фадеева.

– Не надо, Вася… – сказал она, пытаясь освободиться из его рук.

– Ну почему, Оля… Неужели я так тебе противен?

– Нет… но… там же Валя… Андрей…

Она махнула рукой в сторону комнаты, откуда неслась модная песенка.

– Да нет там никого, – шепнул ей Фадеев, – Андрей с Валентиной ушли…

– Все равно… тебе же завтра на работу… то есть уже сегодня…

– Оль, ну о чем ты? Работа – работой… никуда она не денется… Оля! Я же люблю тебя… Давно… Ты знаешь…

И Фадеев, прижав Ольгу к себе, принялся покрывать поцелуями ее лицо. Она еще некоторое время слабо сопротивлялась, а потом сдалась. Пусть будет Вася. Она же загадывала именно такое желание: пусть с ней будет если не любимый, то хотя бы хороший человек. Фадеев хороший. Она знает его сто лет. И если не Сергей, то какая разница кто! Вспомнив Николаева, она вдруг разозлилась на жизнь. Ничего! Она просто так не сдастся! Она сможет полюбить Фадеева! Сможет! Назло Николаеву! И Ольга обняла Васю за шею, и длительный поцелуй с ним вовсе не был так уж плох.

Часов в двенадцать дня Ольга проснулась в собственной постели. На соседней подушке лежала бумажная салфетка, на которой было написано: «Я ушел на работу. Если то, что произошло между нами, что-то для тебя значит, позвони мне вечером сама. Буду очень ждать. Вася». Ольга смяла в кулаке салфетку и откинула одеяло. Она была полностью обнажена. Охнув, она вновь в ужасе запахнулась, будто ее в таком виде показали всей стране по телевизору, потом почему-то очень настороженно оглядела комнату. Возле елки стоял разоренный стол с грязной посудой и оплывшими свечами, у стены – пустые бутылки. Пол усыпан конфетти, которые при безжалостном дневном свете уже не казались такими яркими и праздничными. Некоторые даже оказались вырезанными из газетных листов: на них явственно были видны мелкие черные буквы. Казалось, даже елка уныло опустила лапы, отягощенные новыми игрушками. Все кончилось. Праздник кончился. Начались унылые серые будни.

Ольга расправила на одеяле смятую салфетку и еще раз перечитала записку. Имеет ли для нее хоть какое-то значение то, что произошло между ней и Фадеевым? То, что случилось, называется мерзким словом «переспали». Может ли этот пересып что-нибудь значить? Ольга откинулась на подушку и попыталась вспомнить, как все происходило. Было ли ей противно? Пожалуй, не было… Фадеев был нежен. Он старался ради нее изо всех сил. И ей было хорошо. Она отчетливо это вспомнила. И еще она вспомнила, как в самый запредельный момент у нее из глаз полились слезы, потому что рядом с ней был совсем не тот человек, о котором она мечтала несколько дней подряд. Вася вытер ее слезы рукой и сказал:

– Не плачь, пожалуйста… Все беды пройдут, Оленька… Главное, ты смогла… И я смог, чтобы у тебя все получилось… Да что там… Я все сделаю, чтобы ты и дальше… Я люблю тебя, Оленька…

И он целовал и целовал ее, пока она, измученная всем свалившимся на нее, не заснула.

Теперь пришло время расплаты за полученное удовольствие. Сначала – уборка, мытье посуды, потом объяснение с Фадеевым. Вряд ли он выдержит, если она так ему и не позвонит. Наверняка сам возьмется за телефон или явится прямо к ней в квартиру. Путь недолгий: всего на два этажа спуститься.

Когда Ольга уже опять прилегла на диван, перемыв посуду и убравшись в квартире, ей позвонила Валентина.

– Не спишь? – спросила она.

– Не сплю, – ответила Ольга.

– Что делаешь?

– Лежу.

– Я зайду?

– Заходи.

– Наливки захватить?

– Валяй…

Положив трубку, Ольга поднялась с дивана, открыла дверь и опять улеглась. Валька вошла все в том же распахивающемся цветастом халате, в котором пыталась соблазнить Николаева. Под мышкой у нее была зажата бутылка, а в руках она держала хлопушку.

– Хочешь, стрельну для настроения? – спросила она.

– Еще чего! – подскочила Ольга. – Я только что порядок навела!

– Как скажешь, – не стала настаивать Валька, положила хлопушку на стол, рядом поставила бутылку и уселась к Ольге на диван.

– Ну как Вася? – спросила она.

– Никак, – ответила Ольга.

– Да ладно… Не будешь же врать, что у вас так ничего и не было?

– Не буду.

– Значит, было? – оживилась Валька.

– Ну было…

– И что?!

– И… ничего…

– Не понимаю… Что значит ничего?

– То и значит! Не люблю я его, Валентина.

– Знаешь, подруга, если бы тебе было лет семнадцать, то я бы тебя поняла. А когда дело к сороковнику катит, тут уже пора про эти «любит – не любит» забыть! Васька мужик хороший, добрый, не пьет, не курит, баб не водит, зарабатывает хорошо. Дача есть в Зеленогорске. А под окнами вон его «Форд Фокус» стоит!

– А со мной у него никакой фокус не пройдет, – усмехнулась Ольга.

– Ну и дура! – подытожила Валентина. – Любит он тебя! Мне и Андрей об этом сказал. И еще он сказал, что Ваську раз сто с разными бабенциями пытались свести, а он – ни в какую. А Андрей вот… на тебя наконец посмотрел и Ваську понял.

– Кстати, Валь, а вы-то как с этим Андреем? – Ольга решила увести разговор от скользкой темы в другую сторону.

– Как-как… Хорошо, только он женатым оказался…

– Почему же не с семьей Новый год встречал?

– Я его тоже спросила, а он говорит, что жена с сыном на все новогодне-рожденственские каникулы уехала в гости к родителям… в Ярославль… что ли…

– Вот гад!

– Ага… Он мне, правда, предложил встречаться как раз до Рождества…

– А ты?

– А я послала его… В общем, далеко и надолго. Ты же знаешь: у меня не задержится…

– Знаю…

– А сейчас думаю, может, зря?

– Здрасте… зря… – покачала головой Ольга. – Зачем тебе лишние проблемы?

– Знаешь, Оль, а может, пусть хоть какие-нибудь проблемы, чем никаких, а?

– Он что, тебе так сильно понравился?

– Если честно, то Вася мне нравится гораздо больше, но он же меня воспринимает только как… средний род…

– А ты как-нибудь зашла бы к нему в этом халатике, мол, утюг перегорел… – улыбнулась Ольга.

– Ой, Оля… не учи ученую… – сморщила нос Валентина. – Сколько раз уже… и с утюгом, и с электрочайником… и… не поверишь, даже фен однажды специально сломала… Мне сотрудники на день рождения подарили, так я не пожалела…

– Ну а он?

– А он – золотые руки! Все починил. Фен как новый, хоть в гарантийку сдавай, если что…