Ольга улыбнулась нарядной елке и сказала соседке:

– Спасибо тебе, Валь.

– Да за что ж? – ответно улыбнулась та.

– А за все! За то, что не дала индейку выбросить, за сочувствие и за елку!

– Значит, будем праздновать?!

– Будем, Валька! Тащи свою наливку!

– Так я еще переоденусь!

– Давай!

– И ты!

– Что я?

– Ну не в этих же трениках будешь Новый год встречать?

Ольга опустила глаза на свои ноги. Она действительно была одета в тренировочные брюки. Футболка тоже никак не годилась для такого замечательного праздника.

– Да-да, конечно же, я тоже переоденусь! – уже довольно весело крикнула в спину Валентине Ольга и бросилась к шкафу выбирать наряд.

Новую юбку с пикантным разрезом надо было гладить. Лень, да и для кого ее надевать? Не для Вальки же! Может, натянуть джинсы с тем черным джемперком, в котором ходила к Наташке на день рождения? У него такой красивый вырез! Нет… Этот джемперок теперь навечно будет связан в ее памяти с Николаевым… Пожалуй, лучше всего его вообще выбросить или отдать кому-нибудь. Жаль, на Валентину не налезет. Она с удовольствием взяла бы. Да и джинсы… это как-то не по-новогоднему…

Ольга несколько минут покопалась в своих вещах и в конце концов надела синее платье из шелка с синтетической добавкой, которое не надо было гладить. Волосы свернула на затылке в тугой узел, тщательно расчесала густую челку на лбу, в уши вдела длинные висячие серьги с прозрачными капельками из дымчатого горного хрусталя. Она как раз накрасила ресницы и чуть тронула коралловой помадой губы, когда в дверь опять позвонили. Каждой клеточкой своего тела Ольга почувствовала: это Николаев. Рука дрогнула, тюбик губной помады упал на пол. Ольга проводила его взглядом до самой елки, к которой он подкатился, потом подбежала к сумке Сергея. Главное, все сделать быстро и не дать Николаеву сказать ни слова. Да, это будет лучше всего.

Пока Ольга над этим размышляла, в дверь позвонили еще раз. Она упрямо тряхнула свежерасчесанной челкой и пошла открывать. На пороге действительно стоял Сергей и виновато улыбался. Зря. На нее уже не действуют его улыбки. Никакие. Она практически вытолкала Николаева с порога его же собственной сумкой, сказала: «Уходи», захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Сергей позвонил еще раз. Ольга зажала уши и ушла в комнату. Николаев позвонил еще несколько раз. Ей пришлось обхватить голову руками, потому что звонки вонзались ей в мозг не хуже каких-нибудь пыточных игл. Ольге очень хотелось распахнуть дверь, броситься Николаеву на шею с криками: «Сереженька! Мне все равно, что с тобой происходило до нашей встречи! Люби меня, Сереженька!» Она с трудом сдержалась. Потом услышала, как напротив двери в ее квартиру остановился лифт. Вот его двери распахнулись, потом закрылись снова, и лифт поехал вниз. Все! История с Сергеем Николаевым ушла в прошлое. Забыть! Немедленно забыть! Думать только о Новом годе!

Когда явилась Валька, Ольга уже почти пришла в себя. Она открыла ей дверь со спокойным лицом. Руки уже не дрожали. Соседка сунула подруге две бутылки своей наливки, а потом вдруг наклонилась и не без труда оторвала от стены большой пластиковый пакет с румяным Дедом Морозом на боку и красной надписью: «Счастливого Нового года!» Из него торчала улыбающаяся мордочка мохнатого игрушечного медвежонка в ярко-желтом шарфике.

– Гляди! Тут, похоже, тебе подарок! – растерянно произнесла Валька. – Вроде как под елочку положили…

– Это не мне! Поставь его на место! – скороговоркой произнесла Ольга, но Валька не собиралась расставаться с только что обретенным.

– Еще чего! Вот тут еще свеча именная… Смотри, прямо так и написано: «Ольге!»

– Это… не мне… это какой-то другой… Немедленно положи на место! – уже истерично выкрикнула Ольга.

Валька захлебнулась догадкой:

– О-о-о-ой! То есть… это… О-о-оль! Он что, приходи-и-ил? А ты вы-ы-ыгнала, да?! Вы-ы-ыгнала?!

Ольга кивнула, и глаза ее опять наполнились слезами.

– Не надо! Не плакать! – строгим голосом велела ей Валентина. – Да мы назло этому аферисту сожжем его свечу и выпьем… шампанское… там, кажется, бутылка… Пусть знает, что никто тут… это самое… не застесняется! Ну-ка… давай посмотрим, что он там еще принес… для этого… как его… для соблазнения…

И она принялась выгружать на кухонный стол нарядные коробочки и баночки. Ольга подлетела к Вальке, вырвала из ее рук коробку с пирожными, запихала обратно в пакет и отвратительно дребезжащим голосом потребовала:

– Немедленно… слышишь, немедленно прекрати! Засунь все это… – Она обвела рукой выгруженное из пакета – обратно! И… в мусоропровод! На помойку! Куда хочешь! Валька! Или я за себя не ручаюсь!!!

– Ладно-ладно! Не верещи! – согласилась Валентина. – Щас все сделаю!

Все то время, пока соседка возилась с пакетом Николаева, Ольга простояла у окна в комнате, бессмысленно разглядывая морозные узоры на стекле. Она старалась ни о чем не думать и не думала. Она следила за изгибами белоснежных листьев, исследовала взглядом ледяные лабиринты и боялась отвести глаза от замерзшего стекла. Отведешь – надо смотреть на елку, которую устанавливал Сергей, на пустое место у стены, где стояла его сумка.

– В общем, так! – сказала Валька, вернувшись в комнату. – Я все сделала, как надо, а ты – кончай расстраиваться! Давай на стол собирать. Как раз старый год успеем проводить!

Ольга обернулась к ней с таким пустым лицом, что Валентина вздрогнула.

– Не-е-е… Так, подруга, дело не пойдет! – сказала она и бросилась в кухню. Вернулась с двумя чашками, в которых плескалась густо-вишневая жидкость. – Давай-ка выпьем…

– Что это? – удивилась Ольга, глядя внутрь своей чашки. Опять наткнувшись на «плавающий» в ней собственный глаз, она протянула ее обратно Валентине.

– Как что? Наливка. Та самая. Вишневая. Пей давай! От нервов очень хорошо помогает! Проверено! – И Валька легонечко оттолкнула Ольгину руку.

– А чего в чашку налила? – спросила она.

– Что нашла, в то и налила! Некогда, знаешь ли… Время поджимает!

– А зачем так много?!

– В самый раз! Говорю же: пей давай! – Валька чокнулась своей чашкой с Ольгиной и сказала: – В общем, пьем за то, чтобы все… плохое… осталось в этом году, которому уже жить осталось всего-то ничего…

Ольга покивала челкой, поднесла ко рту чашку с душистой наливкой и выпила. С удовольствием. Валька была мастерицей по части наливок. В желудке сразу стало горячо, а потом горячая волна начало медленно разливаться по всему Ольгиному телу. Когда ее щеки порозовели, Валька, лицо которой, и без того всегда румяное, побагровело мгновенно, сказала:

– Вот! Теперь совсем другое дело! Давай быстро на стол накрывать!

Ольга еще раз с готовностью кивнула густой челкой. Они в четыре руки подвинули к елке стол, Валентина включила телевизор. Сразу стало веселее. Ольга достала свою специальную новогоднюю белую скатерть, окантованную вышивкой с голубыми снежинками, и от ее хрусткой белизны настроение поднялось сразу еще на несколько градусов.