Он только рукой махнул.

Время шло, воздух стал тяжелым, а физиономии вокруг потными,кое-кто уже передвигался с трудом, но веселье все еще шло по нарастающей. И тутГиви поднялся и пошел от стола, а я поразилась тому, как грациозно ондвигается, и еще, как незаметно. Я понимаю, это глупо звучит, но было этоименно так.

Дверь в кухню была прикрыта ширмой, рядом дверь в коридор,оттуда — в служебные помещения. А рядом лестница вниз, в холл. На какое-томгновение я подумала, что Гиви удастся пройти в нужную дверь, но совсем рядомстоял стол, а за ним двое здоровяков. Как только Гиви приблизился, они заметнонасторожились, подались вперед. Пиджаки свободного покроя были расстегнуты,руки потянулись под полы и… Гиви шагнул к лестнице. Павел никак неотреагировал, но глаза сверкнули хищно, и головой повел как-то по-особому —злился. Через несколько минут Гиви вернулся, и опять мне показалось: онпройдет, но все повторилось, и он сел за стол.

— Коридор пуст, — бросил он, — только эти.

Время шло, а здоровяки продолжали сидеть, и всякий раз, какрядом возникал кто-то, настораживались. Тут я и решила, что пора мне во всемэтом поучаствовать, раз уж вышло, что все городские события меня напрямуюкасаются. Я выпила шампанского (для храбрости) и сказала:

— Их надо отвлечь.

— Умная мысль, — усмехнулся Павел, — а мы тутголову ломаем, что делать.

Мне его тон не понравился, но я, конечно, демонстрироватьэтого не стала, говорю спокойно так:

— Я могу помочь.

— Как? — опять усмехнулся.

— Ну, не так уж это трудно.

Всерьез они меня не восприняли, да я и не лезла особенно.Просто пришла пора показать, что всякую ерунду я тоже делать умею, поэтому,когда Гиви опять поднялся и пошел, легко так, словно танцуя, я приготовилась.Вроде бы прическу поправила, а на самом деле бретельки платья на шее развязала,ну а потом вскочила, платье, само собой, с груди слетело, а я еще завизжала.Эффект был совершенно неожиданный, я, конечно, ждала, что на меня вниманиеобратят, но чтоб вот так, разом вытаращились… А я визжу и грудь прикрываю, иплатье поддергиваю одной рукой, а оно уже до бедер съехало. Тут меня Павелпоразил. Я в нем актерских способностей не подозревала, и зря, потому чторазыграл все как по нотам, вскочил, стянул пиджак, на плечи мне накинул:«Успокойся, дорогая» — и все такое… Кандидат на «Оскар» за лучшую мужскую рольгода. А я ногами топаю, локтем фужер смахнула, ору:

— Это ты виноват, — и по физиономии ему съездила,не могла упустить такой случай. Он схватил меня в охапку, я задела соусник и вбуйство впала, тут сбежались все, кто раньше отсутствовал, администратор, кпримеру, Павел деньги на стол швырнул и за плечи потащил меня к выходу.

— Успокойся, дорогая.

Цирк. Всем страшно понравилось, особенно двум здоровякам удвери, и Гиви, наверное, тоже, потому что его нигде не наблюдалось.

Мы покинули ресторан, и до самой машины Павел старательноисполнял роль, и я тоже, правда, вмазать ему еще раз не решилась. Усадил меня вмашину, сам сел за руль, и мы со стоянки вырулили. Проехали три квартала,свернули, огни погасили и встали. Павел на меня посмотрел, я пиджак стащила,ему отдала, платье поправила.

— Сама придумала? — спросил насмешливо.

— В кино видела.

— Умеешь. В драмкружок в школе не ходила?

— А ты?

Он жестко усмехнулся, но сказал спокойно очень:

— Особо не наглей.

Я, естественно, замолчала. Тенью справа возник Гиви, сел вмашину, сказал:

— Порядок.

— Разведал? — спросила я, уж очень расхрабрилась втот вечер.

— Ага.

— Какого человека заполучили, а, Гиви? Чтоб мы без нееделали? А грудь у тебя высший класс, что ж ты раньше от нас такую красотупрятала?

— Я, между прочим, помочь хотела, — разозлиласья, — а вы кретины, и мозги у вас, как у всех кретинов, в штанах.

— Это ты мне говоришь? — спросил Павел. —Давно ты у нас на толчке не сидела.

— Ой, — сказала я и сползла по сиденью, много чеголишнего я в этот вечер сделала. Тут мы из города выехали.

— Может, остановишь? — робко спросила я.

— Ничего, дотерпишь.

В эту ночь я не только дверь заперла, но и тумбочкой ееприперла, а настольную лампу рядом с собой положила. Конечно, вряд ли поможет,но так спокойнее.

Утром я пила кофе, сидя перед телевизором. Слушала областныеновости. Ничего особенного. И тут пошли криминальные сообщения. До конца недослушала, в туалет рванула, потому как этой ночью Колеватых СергейВладимирович покинул нас, заполучив пулю в лоб.

До обеда мы вдвоем с Витьком были, остальных не наблюдалось.А когда Павел объявился, я ему сказала:

— Домой уезжаю.

— Что? — не понял он.

— Домой уезжаю. Мне надо.

— Пошла вон, — равнодушно отозвался.

— Я уйду. По-хорошему не отпустишь, сбегу.

— Чего это вдруг?

— У меня день рождения завтра, — сказала я, —сын звонить будет. И вообще, гости придут. И я должна быть дома. А здесь мнеуже до смерти надоело.

— А кто тебя спрашивает? — удивился Павел.

— Я, конечно, понимаю, что для таких, как ты,благодарность звук пустой, но все ж таки можно человеку доброе дело сделать,если тебе это ничего не стоит. А для меня очень важно дома быть. И вообще…

Тут Павел на меня уставился своим особенным взглядом, и я наместе затопталась, хмурилась и боялась наговорить лишнего. Вошел Гиви, а Павелему и говорит:

— Юлька нас на день рождения зовет. Поехали.

Я даже подпрыгнула.

— Ну уж нет.

— Ну уж да, — передразнил он.

— Слушай, — заныла я, — вы там совершенно ник чему. Я плохого про вас сказать не хочу, но… вы там не к месту. Человек одинприезжает, очень дорогой мне человек, и… не будь свиньей, — выпалила я.

Павел и Гиви переглянулись.

— День рождения — это святое, — начал паясничатьПавел, — а когда так упрашивают — не откажешь. Едем.

Я плюнула с досады и ушла.