Живой пузырь оказался животом – причём довольно внушительным, – который принадлежал Терри, ночному охраннику.

– Как ты сюда попал?

Багаль попытался объясниться:

– Простите. Я любовался вашим залом с мумией и потерял счёт времени.

Но охранника оправдания не интересовали. Его работой было охранять, а не выслушивать оправдания.

– Расскажешь это полиции! – И он вытащил свой телефон, чтобы позвонить.

Положение Багаля мгновенно превратилось из просто неприятного в ужасное. Мало того что он не выполнил свои дьявольские обязанности верховного жреца; теперь он ещё и оказался в двух секундах от перспективы провести ночь в тюрьме чужой страны. Не говоря уже о том, что все те скромные шесть долларов, что у него были, он потратил на чай с танисом.

– Пойдём, приятель.

Багаль последовал за охранником, и тут…

Охранник застыл, его тело напряглось и вытянулось, словно его ударили разрядом тока в сто тысяч вольт. С его лица слетели очки, а ноги начали отрываться от пола на сантиметр, два, три…

Что же произошло?

Багаль улыбался. Потому что знал. Как и ты.

Он заметил пальцы, обёрнутые ветхими бинтами, которые сжимали шею охранника со спины. Чай с танисом сделал свою работу. Мумия ожила!

Багаль смотрел на это со смесью ужаса и гордости. У него получилось. Он оживил мертвеца, кошмар древних времён. Но его цель – не охранник. Тот был просто одним из неверующих, досадной помехой, которая не стоила ни секунды из трёх с половиной тысяч лет принца Аменмоса.

– Отпусти его! – скомандовал верховный жрец. – Это не наш враг.

Мумия, похоже, поняла Багаля, если не сами его слова, то их смысл. Она отшвырнула охранника, полностью потеряв к нему интерес. Охранник полетел по коридору в зал с экспонатами доисторического мира, где рухнул без сознания на спину саблезубого тигра. У утренней смены возникнут к нему вопросы.

Багаль склонил голову, благоговейно глядя на преодолевшее смерть существо, которое возвышалось над ним, – гниющую двухметровую гору мускулов.

– Теперь иди, Аменмос. Уничтожь еретика!

Приказ верховного жреца проник в отлично сохранившийся череп мумии. Существо развернулось и направилось к выходу. Оно двигалось довольно медленно. Вы наверняка с лёгкостью обогнали бы его, если бы попытались. Но нехватка скорости с лихвой окупалась другими сверхъестественными способностями мумии. Принц больше не был созданием из плоти и крови. Он был духом, древним, как вся история человечества, запечатанным в клетке неисчислимого количества бинтов. Звук его шагов был тише, чем шёпот ветра. Он видел в темноте. Он не чувствовал боли. А хватка его пальцев могла бы смять даже сталь… или горло любой жертвы, какую бы он ни выбрал. А той ночью мумия знала, кого выбирать…

Пенни и Картер вышли из «Мира кофе» на пересечении главной улицы и улицы Анахайм, каждый со своим стаканом чая с танисом. Они прихлёбывали напиток, наслаждаясь прохладой ночного воздуха. Но Картер хотел большего. Каким бы вкусным ни был чай – лучший чай в истории человечества, вы же помните? – этой ночью на карту было поставлено кое-что поважнее. Ночью, которая началась как обычно, но должна была закончиться по-особенному.

Картер получил своё кольцо дружбы в музейном бюро находок – он потерял, а они нашли, – так что теперь он мог, наконец, сделать то, что собирался. Сначала он расскажет Пенни о своих чувствах к ней, о своей влюблённости, которая длилась уже несколько лет.

Картер впервые заметил девочку на уроке истории мисс Фишер, во втором ряду, за третьей партой от доски, где она сидела, наматывая прядь волос на карандаш. В облике Пенни было что-то особенное, словно она принадлежала другой эпохе. Может, младшим классам? Нет, куда более древним временам. Может, даже прошлому веку. Пенни, безусловно, была красавицей. Но за внешностью, которой её одарила природа, скрывалось что-то ещё, нечто особенное было в её поведении. Она вызывала уважение, даже когда молчала. Её повседневные просьбы всегда беспрекословно выполнялись окружающими, словно она была королевой средней школы. Она не вела себя так специально. Пенни не считала себя особенной.

О, но она была особенной. Это у неё в крови.

У Картера ушёл целый месяц, чтобы решиться поздороваться с ней. Через два месяца он, наконец, смог сказать целое предложение: «Это был звонок?» А потом ему улыбнулась удача, как часто бывает в историях о любви – и историях о призраках. Пенни и Картер оказались в паре во время работы над учебным проектом, изучением гробниц Древнего Египта. Это случилось три недели назад.

А сейчас они уже гуляли вместе, вдыхая холодный ночной воздух и наслаждаясь своим деликатесным чаем с танисом. Пенни его обожала. Она говорила, что после него словно рождается заново. С каждым глотком она, казалось, становилась умнее, и та ночь не была исключением. Пенни начала рассказывать о древнем прошлом так подробно, словно видела всё своими глазами. Картер был очарован.

– Потрясающе! Откуда ты всё это знаешь? Ты же не настолько старая. – Он рассмеялся. Но Пенни его шутку не услышала. Мысли девочки витали где-то далеко, за пеленой видений из Древнего мира, которые просто не могли быть её собственными воспоминаниями. Или могли?

– Я вижу мужчину. Принца. Он убил многих лишь для того, чтобы быть рядом со мной.

Картер содрогнулся.

– Ты же не про Уилла Хьюитта говоришь, нет? Или он до сих пор хочет меня побить?

– Нет! – воскликнула она, на секунду придя в сознание. – Он жил в давно ушедших временах. Фараон наказал его за преступления. Бальзамировал! И похоронил заживо!

– Может, тебе стоит присесть? – предложил Картер.

– Его душа пробудилась! Мумия вернулась из загробного мира, чтобы отомстить тем, кто осквернил её гробницу!

Казалось, Пенни была в трансе, она словно попала в кошмарный сон. Картер часто слышал, что будить кого-то посреди сна опасно, но слова Пенни начинали его пугать, и он решил рискнуть. Картер затряс её и закричал:

– Пенни! Ты здесь? Очнись! Это я, Картер!

Она трижды моргнула и проснулась. Дьявол любит троицу, как говорится. Картер увидел, что туманная пелена спала с её глаз. Пенни вернулась в норму.

– Что случилось? – непонимающе спросила она.

– Не знаю. Ты вырубилась. И говорила очень странные вещи. Давай я отведу тебя домой.

– Нет, со мной всё хорошо, – возразила Пенни. – Я хочу сначала допить свой чай. Давай присядем в беседке.

Картер увидел на газоне старомодную деревянную беседку, место, где случается множество первых поцелуев, хоть иногда и только воображаемых. Но в тот момент мысль поцеловать Пенни была последним, что было в его голове. Ладно, не совсем последним, но всё-таки не первым. Сейчас его прежде всего волновало самочувствие Пенни. Он искренне беспокоился за неё – что, кстати, было неплохим началом на пути к первому поцелую.