Послышался Хор’Аф, и маг со средоточием прикоснулся пальцами к щеке, там, куда ставят рабские знаки. Вспыхнул магический огонь, щеку болезненно обожгло, кольнуло, и все остановилось. Сведя брови на переносице, чародей снова повторил заклинание — щеку вновь обдало волной белого огня, но ничего не случилось, не осталось даже ожога.

— Шутка ль это Прафиала… — промямлил маг. — Я ничего не понимаю…

— Что такое? — спросил Илла, выглядывая из-за спины чародея.

— Сейчас… Достопочтенный, сейчас.

И вновь прозвучала демоническая речь в освещенной гостиной, уже более четкая, твердая, без какой-либо надежды на обмолвку или запинку, будто клеймовщик изо всех сил старался произнести каждое слово, как в последний раз. Когда и в третий раз ничего не получилось, маг побледнел, затрясся и отступил назад. Он беспомощно осмотрелся и повернулся к ожидающему Илле.

— Не пропечатывается.

— Как это? — грозно спросил Илла Ралмантон.

— Я не знаю. Может у него на теле какой-нибудь охранный оберег имеется, из тех, что делают некроманты у Багровых Лиманов, — тоненьким и испуганным голосом пролепетал чародей. — Как у вас на шее, достопочтенный.

Стражники осмотрели с подозрением и без того голое и побитое тело, прикрытое лишь куском ткани в районе бедер. Затем, понимая, что ничего нет, на всякий случай сдернули и единственную одежду. Обежав узника по кругу и даже заглянув ему в рот, маг не нашел ни одного магического артефакта, которым славились Багровые Лиманы на востоке Элейгии и, озадаченный, заходил туда-сюда по комнате. Временами он с опаской смотрел на советника Короля, в ясных сине-серых глазах которого тоже нарастала тревога.

— Достопочтенный, здесь что-то неладно. Я уже более полусотни лет занимаюсь этим, очень успешно, всех всегда пропечатывал от начала до конца. Да у меня даже есть даже рекомендации мэтра Акронинтиана из Байвы! А он, между прочим, неподкупен, — на мага временно напал страх, что он растерял свои способности. — И всего два смертельных случая! Но ваш раб… Он закрыт, достопочтенный, я словно стучусь о гранитную стену лбом. Это даже не стена, а болото, рыхлое и непересекаемое. В общем, я думаю, что стоит разбудить Верховного Клеймовщика.

— Буди, живо!

Маг, подхватив подол платья и сверкая остроносыми лиловыми туфлями, побежал из дома и пропал на освещенных магическими фонарями улицах, вскочив на одну из лошадей стражи. Юлиана оттащили к углу, где он сидел под пристальным взглядом охранников и Иллы, сидел тихо и боязливо. Его зачарованные легкие кандалы на шее и руках скрепили между собой цепями через крепленое к ним кольцо и стянули так, что ладони болезненно подтянулись к подбородку. В комнате царило молчание, все ждали.

— А брюхо проверяли? Аль там некромантский оберег из душ? — раздалось, наконец, через четверть часа из холла.

— Это вампир, почтенный, они ж не приспособленные питаться твердыми веществами, ну кишечная змея не пригодная у них для еды и прочего. Нет, там что-то странное, ненормальное. Боюсь даже предположить.

— Ну что тогда за чепуха, Кмитроннор, не может клеймение не сработать три раза подряд, коль нет амулетов. Аль ты напортачил?

— Нет, — ответил сдавленно маг, переживая за свою репутацию, которой мог враз лишиться. — Ну я же уже сорок шесть лет на службе, почтенный Йертен!

— Годы — не показатель, порой и в старых головах, укрытых благородной сединой, ума не больше, чем у обыкновенного раба.

Через круглую арку прошли двое магов, и Верховный Клеймовщик, седобородый и лысый мужчина лет эдак с шестьдесят на вид, в богатом золотом платье, из-под которого торчала спальная шелковая рубаха с кокетливыми фестончиками, коснулся лба пальцами, затем выставил эту руку ладонью вперед.

— Доброй ночи, достопочтенный Ралмантон.

Советник лишь холодно кивнул и отмахнулся от лекаря, который то и дело бегал вокруг и жалостливо заглядывал в глаза Иллы, умоляя того отдохнуть.

— Кто же? — спросил быстро Верховный Клеймовщик, чтобы не задерживать Иллу.

Стражники расступились. Маг разглядел высокого, худого, голого мужчину с черными лохматыми волосами и с крайне удрученным видом, сидящего в углу подобно мыши. Кивнув, чародей Йертен закатал рукава и обмакнул руки в чашу с ароматной водой. Пока никто, как он думал, не видел, клеймовщик тут же чистыми руками полез в глаза и выковырял сонные хлопья.

И снова Юлиана поставили на колени, снова обхватили в несколько пар рук и задрали к потолку лицо. От Верховного Клеймовщика разило приличной порцией чеснока, умятого на ночь.

— О боги, вампир как вампир, — пробурчал, склонившись, полусонный Йертен и на мгновение недовольно глянул на притихшего Кмитроннора. — Нашел тут проблему. Кому-то пора подтвердить грамоту, Кмитроннор. Своей непутевостью сокращаешь господам сон.

По губам мага расползлась ухмылка, и он, желая показать колдуну меньше рангом его несостоятельность, демонстративно и красиво выговорил те же слова, что произнес Кмитроннор ранее. С сухих пальцев сорвалась искра, побольше да поярче, и снова обожгла вихрем белого огня щеку. И тут уже настала очередь Верховного Клеймовщика бледнеть — он почувствовал, что не может поставить знак, будто тонет в какой-то жиже. Клеймовщик снова произнес заученные за добрую сотню лет жизни фразы — опять ничего. Едва слышно и с облегчением выдохнул Кмитроннор.

Юлиан воздел глаза к небу и прикрыл их. Он понял, что сейчас начнется переполох. Так оно и произошло. Пока Илла Ралмантон, уставший, но молчаливый, восседал на диване в напряженной позе, Верховный Клеймовщик, не имея возможности использовать какие-то другие заклинания согласно законам, уже сам помчался за другим магом.

— Хозяин. Может поспите? — из другой комнаты снова ненадолго выглянул обеспокоенный лекарь, который, казалось, страдал от страданий хозяина.

— Не трогай меня.

После Клеймовщика явился Верховный Миролог, тот маг, что занимался изучением оберегов, амулетов, демонологии и прочего. Он также попыхтел, пощупал распростертого на полу Юлиана где только мог, провел пальпацию живота и даже засунул пальцы, куда не следует, отчего раб тихо и ненавистно взвыл и получил предупредительный пинок от стражника. В конце концов, мужчина в зрелом, но еще не пожилом возрасте сильно удивился отсутствию эффекта заклинаний и растворился в теплой весенней ночи.

Илле подали раствор крови с вонючим лекарством, он поморщился, выпил его и отослал лекаря, продолжая сидеть на диване. Комната, как и улица, освещалась магическими круглыми светильниками, но более изящными и нежными. Сидя в углу в полутьме, в оковах, под присмотром шестерых крепких стражников, Юлиан думал, что с ним будут делать.

Четвертым, ближе к рассвету, в сопровождении свиты вошел в гостиную кто-то важный. Юлиан это понял по тому, как Илла Ралмантон сам приподнялся и поприветствовал незнакомца приложенными ко лбу перстами. Этот кто-то, в черных шароварах, обшитых золотыми деревьями, в полунакидке, темной, но почти прозрачной и невесомой, украшенной россыпью драгоценных камней, как ночное небо звездами, мягко улыбнулся Илле Ралмантону.