– Ладно, хватит допрашивать Алекс, – вмешался Финн. – Больше украшаем дерево, меньше болтаем. Передайте мне оленя.

Финну понадобилось десять минут, чтобы закончить наряжать елку. Попутно он выступил арбитром в коротком, но яростном споре, что красивее – дождик или гирлянды. Алекс разрешила конфликт, объявив, что ей нравятся оба варианта.

– Хорошо, – сказал Финн наконец. – Я думаю, мы справились. А вы как считаете?

Его племянницы покачали головой.

– Я что‑то позабыл?

– Звезду! – закричали девочки в унисон, и Финн закрыл уши руками.

– Мне кажется, вас услышал даже Санта‑Клаус на Северном полюсе. Вы знаете порядок. Оставьте‑ка нас одних на минутку.

Мягко выпроваживая девочек из комнаты, он чувствовал на себе внимательный взгляд Алекс, которая устроилась на диванчике с бокалом в руке. Она почти не участвовала в разговоре, но – впервые с приезда – выглядела умиротворенной и улыбалась искренне. Вероятно, за это следовало благодарить девочек, которые включили ее в семейный круг и заставили ослабить оборону.

Финн осмеливался предположить, что состоявшийся между ними разговор тоже сыграл положительную роль. Вполне возможно, объяснение, пусть даже давно просроченное, сняло хотя бы часть стресса, который Алекс испытывала в его присутствии. Проблема состояла в том, что без этого барьера Финн начинал припоминать, почему не смог устоять перед ней много лет назад. Его привлекли не только красота, но и чувствительная, сострадательная натура, теплый юмор. Она знала Финна, как никто, словно какой‑то инстинкт открывал ей его сокровенные мысли.

Настала пора взглянуть правде в глаза: Алекс была единственной женщиной, которую Финн когда‑либо по‑настоящему любил. Но это ничего не меняло, потому что она не дала их отношениям ни единого шанса.

В ностальгию Финна ворвались мысли о девочках, нуждавшихся в стабильности. У них не было никого, кроме него, а Алекс сделала свой выбор много лет назад, когда предпочла поверить, что он способен на подлость и предательство. Даже если ее интерес к нему не совсем угас, даже если она была бы не против попытки воскресить былое, он не мог подпустить к племянницам кого‑то столь маловерного. Особенно его беспокоила Саффрон, которая прониклась к Алекс симпатией, несмотря на свою обычную настороженность.

– Передай мне звезду, – сказал он, указывая на коробочку с блестящим серебряным украшением.

– Ты перенял традицию миссис Аткинсон! – Улыбка осветила лицо Алекс. – Я каждое Рождество вспоминаю волшебное чувство предвкушения, когда мы ждали за дверью и боролись с соблазном подсмотреть, как она закрепляет звезду и зажигает гирлянды.

– Навести ее, она будет рада тебя увидеть.

– И я буду рада повидаться. Раньше я не могла заставить себя поехать в Блейкли, но теперь все гораздо проще. – Алекс толкнула его плечом. – Зажигай елку. Я выключу верхний свет и позову девочек, пока они не лопнули от нетерпения.

Огоньки гирлянд засияли в темной комнате. Глядя на силуэт Алекс у двери, Финн неожиданно представил, как могла бы сложиться их жизнь, если бы она поверила ему тогда, позволила подставить плечо в постигшей ее семью катастрофе.

Однако возможность совместного счастья исчезла вместе с Лолой. Вероятно, они могли бы снова стать друзьями. Это все, что Финн готов был себе позволить без риска нарушить пока еще хрупкий душевный покой племянниц.

Алекс никогда не понимала, почему многие люди встречают утро понедельника недовольным ворчаньем. Она любила понедельники, потому что не находила особой радости в выходных. В субботу и воскресенье она обычно убиралась в доме, готовила, из чистой добросовестности занималась йогой, иногда выбиралась посмотреть фильм или театральную постановку, но все это служило лишь одной цели – убить время до начала новой рабочей недели. Когда работа занимала все ее мысли, жизнь наполнялась смыслом и удовольствием делать то, что получалось у нее хорошо. В уик‑энды Алекс не выключала телефон и постоянно проверяла почту, оправдывая это тем, что специалист по связям с общественностью должен быть доступен в любой момент, который общественность выберет для того, чтобы с ним связаться.

Кому‑то жизнь Александры могла показаться тусклой, но таким был ее сознательный выбор. Это же касалось и Лондона – шумного, грязного и переполненного людьми. Большой город защищал ее, помогал оставаться незамеченной. Она пряталась на виду, довольная возможностью неторопливо брести по жизни в броне бесчувствия.

Чтобы продолжать в том же духе, ей, вероятно, следовало впредь воздержаться от уютных вечеров в обществе Финна и его хорошеньких племянниц. Алекс заметила, что взгляд темных глаз задерживается на ней чуть дольше, чем положено между приятелями. И поймала себя на том, что слишком пристально смотрит в распахнутый ворот его рубашки, на шею и руки, вспоминая, что когда‑то была вольна ласкать и любить это сильное тело. Единственное мужское тело, которое…

Нет, заходить так далеко ей точно не стоило. Невиновность Финна в истории с фотографиями больше не имела значения. Возможно, в глубине души Алекс всегда знала, что он не способен поступать так жестоко. Проблема заключалась в ней. Десять лет назад она проявила слабость, и это дорого ей обошлось. Она не могла позволить себе еще раз наступить на те же грабли.

Алекс с удвоенной энергией набросилась на план раскрутки Блейкли в социальных сетях, делая все новые заметки, пока принесенный Кейтлин кофе остывал возле ее локтя. Когда она нашла минутку поднять голову и поглядеть в окно, мутное зимнее солнце скрылось за тяжелыми низкими облаками, затянувшими желто‑серое небо. Алекс давно не видела неба, которое бы так красноречиво предвещало снегопад.

Она почувствовала, как Финн вошел в офис. Поворачивать голову к дверям не было нужды, каждый нерв в ее теле отзывался на его присутствие.

– Послушайте все, – сказал Финн, не повышая голоса. Как любой человек, привыкший командовать, он говорил ясно, четко, и его было слышно во всех углах офиса. – Прогноз обещает очень много снега. Снаружи всех, кому нужно вернуться в Рединг и Лондон, ждет микроавтобус. Поработаете удаленно, пока дороги не расчистят. Говорят, что это всего на пару дней, но из детства я помню снегопад, который отрезал Блейкли от мира на неделю.

Алекс не удержалась от взгляда в его сторону, потому что тоже прекрасно помнила ту неделю. Казалось, они бесконечно долго смотрели друг на друга через комнату, погруженные в мир глубоко личных воспоминаний.

Алекс очнулась, только когда кто‑то отвлек Финна вопросом. К счастью, сотрудники были слишком заняты обсуждением погоды, чтобы заметить ее недолгий транс или заливший щеки жаркий румянец стыда.

– Алекс? – Финн подошел к ее столу. – Если ты не взяла с собой теплые вещи, я могу отпустить тебя в Лондон…

Здравый смысл подсказывал, что уехать из Блейкли и получить передышку было бы прекрасно. Но почему‑то Алекс не торопилась паковать свой ноутбук, чтобы успеть занять место в автобусе.